Царица Горго - Виктор Петрович Поротников

Склонившись над умирающим Филохаром, Павсаний признался ему в том, что он искал случая, чтобы убить его.

– Я не мог подсыпать тебе яду или нанести удар кинжалом в спину, ибо это подло и недостойно гераклида, – тихим и ледяным голосом молвил Павсаний, глядя в глаза истекающему кровью Филохару. – Я хотел отомстить тебе за то, что ты отравил моего отца. Я собирался сделать это своей рукой, но провидение распорядилось иначе. Тебе повезло, Филохар, ибо ты умираешь не как предатель от руки соотечественника, но как воин от персидского копья. Коль увидишь в Аиде Эфхенора и Гипероха, передай им привет от меня!

Глава тринадцатая

Битва при Платеях

Аристодем сидел у костра и точил бруском из наждачного камня свой короткий меч из голубоватой лаконской стали. Невесёлые мысли одолевали его. Вот уже восемь дней эллинское войско стоит на Асопской гряде напротив персидских отрядов, вытянувшихся длинной линией на другом берегу Асопа. Стоят жаркие дни августа, дождей нет совсем, поэтому река Асоп сильно обмелела, теперь её без труда может перейти и пеший воин и конник. Притоки Асопа пересохли от зноя, от них остались лишь неглубокие извилистые русла, испещрённые трещинами.

Конница варваров изо дня в день тревожит эллинов своими наскоками из-за реки. У персов очень много конных лучников, которые наносят эллинам немалый урон своими стрелами, сами оставаясь в недосягаемости.

Убрав меч в ножны, Аристодем подбросил хвороста в костёр и стал смотреть на пляшущие по веткам языки пламени. Вчерашний натиск персидской конницы был настолько мощным, что спартанцам пришлось отступить с восточной оконечности Асопской гряды. Варвары прорвались к источнику Гаргафии, засыпав его землёй. Теперь эллинам негде набирать воду.

Военачальники лакедемонян требуют от Павсания, чтобы он вёл их в наступление на армию Мардония, благо реку Асоп теперь можно легко перейти вброд. Однако Павсаний пребывает в нерешительности. Жрец Тисамен каждый день приносит жертвы богам, постоянно извещая Павсания о дурных предзнаменованиях. Боги предрекают Павсанию поражение, если он сойдёт с Асопской гряды.

В довершение всех несчастий с горного перевала Киферон в стан эллинов прибыл пастух, сообщивший о том, что персидская конница перехватила обоз с провиантом, направлявшийся в долину Асопа со стороны Мегар. Персы перебили всех обозников и всех вьючных животных, а зерно, вино и оливковое масло сбросили в ущелье.

В последние несколько дней эллины и так сидят на голодном пайке. С потерей обоза войску Павсания грозит голод.

Эллинские военачальники собрались в шатре Павсания на совет. Они совещаются уже два часа, обсуждая своё нелёгкое положение. До Аристодема долетают громкие взволнованные голоса стратегов, о чём-то спорящих друг с другом. Над станом лакедемонян висит гнетущая тишина, поэтому споры военачальников далеко разносятся в чутких вечерних сумерках.

К костру приблизился Калликрат, состоящий филархом в эномотии Аристодема. Калликрат имел столь прекрасную внешность, что на него приходили посмотреть воины из других греческих отрядов. Все, кто видел Калликрата, единодушно утверждают, что красивее него нет юноши во всём эллинском войске.

Филарх был самым младшим военачальником в спартанской фаланге. Филарх начальствует над восемью воинами, составлявшими единый ряд в фаланге. Гоплиты в таком ряду выстраиваются в затылок друг другу. Подразделение, возглавляемое филархом, называется филой. В эномотии было четыре филы. Эномотия в свою очередь входит в состав пентекостии, а пентекостия является частью лоха, насчитывающего около тысячи человек.

– Часовые не дремлют, – сказал Калликрат, присев на вязанку дров. Он обходил караулы, расставленные вокруг спартанского лагеря.

– Это хорошо, – промолвил Аристодем, очнувшись от задумчивости. – Враг совсем близко, поэтому нам надо быть начеку.

– Варвары ушли из святилища Андрократа, я посылал туда лазутчиков, – заметил Калликрат с недоумением в голосе. – Персы с таким трудом выбили оттуда телохранителей Павсания. И вдруг они сами покинули эту господствующую высоту. Почему?

– Ничего странного, – вздохнул Аристодем. – Поблизости нет ни одного источника воды, поэтому персам негде поить своих лошадей. Вот почему варвары отступили к Асопу.

– Павсаний должен отдать приказ о наступлении, – вырвалось у Калликрата. – Нужно отбросить персов от реки, это облегчит положение нашего войска. Если без пищи воины смогут продержаться несколько дней, то без воды им не выстоять и дня в такую жару!

Аристодем молча покивал головой, соглашаясь с Калликратом.

Вдруг из прохода между палатками вышел Амомфарет, на лице которого отражались досада и возмущение. Остановившись возле Аристодема и Калликрата, которые мигом вскочили на ноги, Амомфарет сердито выругался.

– Чем закончился совет? – нетерпеливо спросил Калликрат.

Амомфарет мрачно взглянул на него.

– Совет ещё не завершился, но я ушёл оттуда, поскольку не хочу принимать участия в постыдном голосовании.

Не вдаваясь в объяснения, Амомфарет направился к своей палатке с хмуро опущенной головой. Свой красный плащ Амомфарет держал в руке, не замечая, что его край волочится по земле.

Вскоре совещание у Павсания закончилось. Военачальники стали расходиться к своим отрядам.

Аристодем и Калликрат увидели Еврибиада, спешащего куда-то с озабоченным лицом. Они подозвали его к себе.

– Какое решение принял Павсаний? – спросил Аристодем.

– Завтра выступаем на Мардония? – с надеждой в голосе воскликнул Калликрат.

– Увы, друзья! – печально произнёс Еврибиад. – Путём голосования военачальники постановили сегодня ночью оставить Асопскую гряду и скрытно от персов отступить к Платеям. В той местности протекает река Оэроя, она обеспечит наше войско водой. К тому же от Платей недалеко до горной дороги через Киферон, а это единственный путь для снабжения нашей армии провиантом.

– Как же так? – Калликрат не скрывал своего недовольства. – Спартанцы отступят, не отомстив персам за свою вчерашнюю неудачу! Это же постыдно!

– Союзники постановили отступать, Павсаний был вынужден подчиниться такому их решению, – сказал Еврибиад. – Лично я голосовал за немедленную битву с Мардонием, как и прочие спартанские военачальники. К сожалению, нас было меньшинство на совете.

Эллинские отряды стали готовиться к ночному маршу, стараясь производить как можно меньше шума, дабы персидские дозоры не заподозрили неладное. Первыми покинули стан коринфяне и пелопоннесцы, следом за ними выступили эвбейцы, мегарцы и эгинцы. Многие из эллинов не взяли с собой свои палатки, не желая обременять себя лишней кладью. Военные трубы молчали, все команды отдавались голосом. Никто не зажигал факелов, несмотря на опустившуюся ночь.

Когда приказ Павсания о выступлении к Платеям поднял на ноги всех лакедемонян, это вывело из себя вспыльчивого Амомфарета. Запретив воинам из своего лоха сворачивать палатки, Амомфарет разыскал Павсания, желая отговорить его от столь позорного решения.

– Что с тобой случилось, Павсаний? – возмущался Амомфарет. – Почему ты пошёл на поводу у толпы трусов? Разве ты забыл главный закон Спарты, никогда не отступать перед врагом!