Звезды в астрологии, истории и культуре - Томас Мольтени

Закат власти звездного неба

После выхода решений Тридентского собора и булл Сикста V и Урбана VIII развитие предсказательной астрологии в Европе приостановилось. Изучение искусства предсказаний сильно сократилось, из-за чего начиная с XVII века последовал общий спад популярности астрологии. Церковные власти ужесточили и расширили контроль настолько, что зачастую сами «предсказатели» были вынуждены публично охаивать предсказательные практики, чтобы не привлечь к себе внимание инквизиции.

Отчасти этот упадок был вызван понижающейся компетентностью астрологов того времени, которые к тому же грешили подобострастием и не обладали достаточной смелостью, чтобы давать честные ответы. Вот что говорится в письме от 1623 года к кардиналу Барберини: «Астрологические речи, может, и достойны внимания, но люди вымучивают их ради собственной выгоды или интереса, что сильно понижает к ним доверие»[222]. Несмотря на это, астрологическая наука в целом продолжала свое существование, особенно при дворах европейских правителей, где профессионализм ученых все еще оставался на высоком уровне. Так было и при дворе короля Франции Людовика XIII, среди астрологов которого числился и знаменитый Жан-Батист Морен, уже нами упомянутый. Морен не только был астрологом, но и выполнял функцию советника короля, королевы Марии де Медичи и кардинала и первого министра Мазарини.

Соляр 1666 года на день весеннего равноденствия

Из-за пристального контроля Церкви астрологам приходилось перестраховываться: во-первых, притворяясь рьяными католиками, что зачастую соответствовало истине, а во-вторых, вымарывая собственные тексты, чтобы не попасться в лапы цензуре и получить разрешение на печать. Поэтому астрологические альманахи и прогнозы перестали давать пророческие указания на грядущий год, а ограничивались общими советами касательно погоды и урожая, избегая политических вопросов. Народным приметам (divinatio vulgaris), руководствовавшимся знаками природы (signa naturalis), казалось, верили больше, чем почти вышедшим из употребления астрологическим предсказаниям.

Были и исключения, например сочинение Карло Гульельмо Инженьери, опубликованное посмертно в 1646 году и формально посвященное «Метеорологии, или Вечным предсказаниям исторических перемен и других мировых катастроф» (Meteorologia, ovvero vaticini perpetui della mutazione de’ tempi e altri accidenti del mondo), в чем он считался настоящим знатоком. На самом же деле труд был посвящен военным и медицинским темам. Это был объемный трактат о науке природных примет, в основе которой лежали в том числе астрологические знания. Он предназначался для «вологонов, военных капитанов, медиков и кормчих»: предлагаемые сведения по метеорологии могли пригодиться не только для работ в поле, но и для того, чтобы влиять на ход политических, общественных и военных событий.

Монах дон Джованни Гандольфо из туринской епархии Санто-Стефано и вовсе облек свои предсказания в форму обвинения правительства в плохом управлении. Из-за этого его поймали, взяли под стражу и судили. Оказавшись в затруднительном положении, он был вынужден отречься от всего, что написал, и признать, что замышлял заговор против государства, но, даже несмотря на отречение и раскаяние, был казнен.

Похожая ситуация произошла в республике Генуя с прогнозами иезуитского прорицателя Джан Баттиста Ночети, обвиненного в составлении предсказаний, порочивших Республику. Его тоже судили, после чего посадили за решетку на пять лет.

Кампания против астрологии длилась достаточно долго и стала давать серьезные плоды начиная с XVII века. Астрологи тем временем продолжали составлять предсказания, нелегально или полулегально. Книги, по которым они занимались, найти было все сложнее, культурный запас с каждым днем беднел. Многие ученые мужи предпочитали держаться подальше от астрологии, а некоторые и вовсе принимали ее за средневековый предрассудок.

Писатель Траяно Боккалини относился к предсказательной астрологии с категорическим осуждением. Он утверждал, что единственный настоящий астролог-предсказатель – это историк, который благодаря своим навыкам было способен понять, что произойдет в будущем. Боккалини был настолько убежден в несостоятельности астрологических предсказаний, что предлагал составлять политические прогнозы, отталкиваясь только от истории и современной хроники.

Того же мнения придерживался французский философ и писатель Пьер Бейль, который в заметке к появлению кометы в 1680 году заявлял, что никакого взаимоотношения между историческими событиями и небесными явлениями не существует. Он считал, что мир и войны определяются только посредством изучения политических и исторических предпосылок, позволяющих предсказать грядущие события без каких-либо гаданий. Астрологию он и вовсе считал болезнью, от которой цивилизованное и благородное общество стоило оградить. Чуть больше чем век спустя идеи Макиавелли о связи астрологии и истории перевернули вверх дном.

Мало-помалу история начала избавляться от всего, что касалось звездного неба. Важным событиям, эпидемиям, разрушениям, войнам и т. д. больше не давали астрологических и астрономических объяснений. Гороскопы, еще веком ранее пользовавшиеся невероятным успехом, постепенно теряли значимость. Предсказания по поводу мировых происшествий если и встречались, то чаще всего приблизительные, без точных указаний на места или людей, – так их было проще подстроить под обстоятельства.

С XVIII века среди ученых хулителей науки было, безусловно, больше, чем ценителей. Одна из причин заключалась в новых астрономических открытиях, которые шаг за шагом оставляли позади многовековую космологию Аристотеля и Птолемея.

В период Просвещения прогностическая астрология практически свелась на нет, бизнес по составлению гороскопов переживал неумолимое падение, а на смену астрологическим альманахам пришли наставления и притчи для каждого времени года.

Особенно страдала от этого предсказательная астрология. Чтобы понять, насколько вышедшая из моды наука была списана со счетов, достаточно отметить, что за весь XVIII век были опубликованы лишь шесть текстов на эту тему. Над теми, кто выказывал к ней интерес, посмеивались и ехидничали. Астрология перестала быть ориентиром; решения в медицинской, политической, экономической и военной сферах принимались без оглядки на звезды.

Как всегда случалось в самые трудные времена, из-за нараставшего давления небесная наука ушла в тень. Надежно закрепившись у правящих слоев, она укрывалась в королевских дворцах, при больших и малых европейских дворах, монастырях и куриях, оставаясь прерогативой и привилегией власть имущих, которые продолжали обращаться к ней за помощью. Несмотря на скандальные исключения, так продолжалось на протяжении всего XVIII века.

Восемнадцатый век и монархи, боявшиеся звезд

С отделением астрологии от астрономии и приходом рационализма звездная премудрость столкнулась с необходимостью предоставить научное объяснение своим явлениям. Она не соответствовала новым требованиям науки, чем навлекала на себя сокрушительную критику, с особой яростью обрушивавшуюся на самые азы дисциплины. В XVIII веке выдающиеся умы Просвещения Дидро и Вольтер, не размениваясь по мелочам, объявили изучение астрологии безумием. Хотя интеллектуальная обстановка радикально изменилась, некоторые правители продолжали вводить запреты на астрологическую деятельность, что свидетельствовало