Кавказская слава России. Время героев - Владимир Александрович Соболь

– Уже приказано, – еще раз поклонился старший; он был, видимо, недоволен тем, что приезжий напоминает ему о его собственных обязанностях.

Сергей чуть слышно вздохнул, сокрушаясь об очередной своей ошибке. Выучить чужой язык оказалось куда проще, чем усвоить правильные манеры иного народа.

– Дон Хуан, пойдемте! – позвал он Ван-Галена.

Тот легко соскочил с лошади, и Новицкий опять вздохнул, поражаясь и завидуя почти мальчишеской повадке испанца, своего сверстника. Сам Сергей тщательно оберегал правую ногу от толчков и ударов.

По деревянным галереям, по узким каменным переходам их провели на второй этаж главного дома. Проводник, молодой парень, быстро шагал, почти бежал впереди, придерживая свисавшую с плеча шашку. Дон Хуан, заметил Новицкий, с любопытством оглядывался, пробовал заглянуть в окна, мимо которых тянулся открытый проход, засматривался вниз, через балюстраду. Несколько раз он почти останавливался, и тотчас же застывали на месте двое стражников, мрачных, широких, усатых, которые сопровождали их со двора. Проводник оборачивался и подавал рукой знаки, понятные без перевода: «За мной!.. Быстрее!..»

У последней двери он также жестом показал приезжим остаться на месте и, чуть приоткрыв створку, проскользнул внутрь. Два сумрачных великана, почувствовал Сергей, подобрались; еще двое выскользнули из-за ковров, висевших по стенам, и стали у двери. И сколько еще, подумал Новицкий, остались невидимы. Ван-Гален вопросительно покосился на спутника, тот лишь улыбнулся в ответ.

Внезапно обе половинки двери повернулись бесшумно, и в проеме Сергей увидел Мадатову. В свободном голубом платье, с темно-синей шалью, накинутой на полные плечи, Софья Александровна словно выплыла навстречу. За ее спиной Сергей увидел стол черного дерева, заставленный блюдами и кувшинами, кресла такого же материала, но блестевшие медными скрепами. Задником, фоном, оказался расшитый золотом гобелен, изображавший фруктовый сад осенью. Сцена была так неожиданна, столь искусно оформлена, что у Новицкого перехватило на миг дыхание. Дон Хуан, заметил он уголком глаза, еще более вытянулся и чуть слышно звякнул шпорами.

– Сергей Александрович, дорогой мой! – Мадатова протянула обе руки, Сергей наклонился и едва прикоснулся губами к прохладной коже. – Как же я вас ждала! Входите скорее. Здравствуйте! И вы здравствуйте…

Она запнулась, не зная, как же обратиться к незнакомому ей офицеру. Новицкий поспешил представить товарища.

– Ваше сиятельство! – перешел он сразу на французский язык. – Позвольте представить вам майора Ван-Галена. Дон Хуан урожденный испанец и прирожденный наездник. Добровольно вступил в ряды Кавказского корпуса, в Нижегородский драгунский полк майором. Что чуть ниже его чина в испанской армии, но он уже успел проявить себя в двух сражениях, и теперь, мы все уверены, его производство не за горами. Во всяком случае, не за Кавказскими.

– Сражения? – вежливо возразил Ван-Гален. – О нет, дон Серхио, вы слишком добры. Я только, как говорят у вас – переведался…

Мадатова с веселым изумлением оглядывала обоих кабальеро.

– Входите же, майор, и вы, Новицкий, не вздумайте уклониться. Господи, как давно я не говорила ни с кем по-французски…

Только они зашли, двери затворились плотно и без лишнего шума. Но юноша-проводник остался в комнате и стал у стены.

– Вас охраняют надежней, чем главнокомандующего, – заметил Новицкий, устраиваясь в кресле.

– Я уже говорила на эту тему с князем, но он ответил, что Алексей Петрович в Тифлисе, а мы здесь вдали от основных сил. Я подумала и решила, что он, как всегда, прав.

– Приятно слышать. – Ван-Гален подался вперед. – Приятно слышать, что жена так полагается на здравый смысл своего мужа.

– Не только на здравый смысл, дон Хуан. На его знание местных обычаев, его ум, его воинский опыт. Вас это удивляет?

– На родине я бы принял такие чувства как должные. Но здесь, в России, успел заметить, что многие жены не слишком высоко ставят своих мужей.

– Согласитесь, господа, что – не у многих, но у некоторых – есть на то основания. Я же могу с полным правом считать себя одной из самых удачливых женщин.

– Вы хотели сказать – счастливых? – предположил Новицкий, улыбаясь, словно бы простодушно.

– Ах, Сергей Александрович, я даже опасаюсь узнать однажды – что же у вас острее: ваш язык или же ваш кинжал. Нет, отвечу вам прямо, я не так счастлива, как мне хотелось бы. Я слишком редко вижу своего мужа. Вы, должно быть, слышали, господа, у нас здесь идет война.

– Да, – беззаботно отозвался Новицкий, пытаясь дотянуться до приглянувшейся ему виноградной кисти. – Помнится, мне рассказывали что-то такое на весеннем приеме у Алексея Петровича.

Ван-Гален недоуменно переводил взгляд с Мадатовой на Новицкого и обратно.

– Не тревожьтесь, дон Хуан, – рассмеялась княгиня. – Мы с господином Новицком в полном уме и здравии. Только пытаемся соревноваться в остроумии. Фехтуем словами с первой же нашей встречи, еще там, в столице, на севере.

Ван-Гален чуть подровнял завитые усы и учтиво наклонил голову.

– На месте дона Серхио я бы давно уже выпустил из рук саблю.

– Что вы, дон Хуан, – бурно запротестовал Новицкий. – Вы слишком легко сдаетесь. Я уверен, что смогу еще продержаться… Хотя бы минуты две.

Все трое расхохотались легко и свободно. Мадатова и Новицкий радовались очередной встрече, Ван-Гален был тоже счастлив, попав в дом, где может поразить красивую женщину, блеснув манерами, отточенными в гостиных Мадрида.

Новицкий похвалил дом. Ван-Гален поддержал товарища, добавив, что имение Мадатовых напомнило ему фамильную hasienda. И спросил в свою очередь, что за коней прогуливают по лугу, слева, метрах в двухстах от ворот.

– Наши кони. Страсть моего мужа. Князь держит конский завод в три сотни голов. Карабахские жеребцы и так известны соседям. А Валериан все хочет вывести особенного – совершенно черного с белой звездой на лбу… Что с вами, Сергей Александрович?

Новицкий сам не заметил, как вцепился в подлокотники кресла. На фоне стены, на месте яркого гобелена он вдруг увидал совсем иную картину – молодой ротмистр на своем «черном дьяволе», как звали мадатовского коня в полку. Проб идет не спеша, чуть избочась, высоко поднимая копыта, словно бы разминаясь перед затяжной скачкой. А за Мадатовым его эскадрон – и поручик Буткевич, и Фома Чернявский, тогда еще вахмистр, и остальные, похороненные потом: кто под Шумлой, кто под Рущуком[9], а большинство – под Борисовом…

– Задумался, извините, княгиня. Так говорите – черного жеребца? Уверен – это будет замечательный конь. Под стать самому наезднику…

Не желая отставать от товарища, Ван-Гален еще раз похвалил дом. Мадатова объяснила, что селение Аветараноц – давнее родовое гнездо семьи ее мужа. Шахназаровы живут здесь уже более века. Тут дон Хуан постарался укрыть улыбку, вспоминая