Пять допросов перед отпуском - Виль Григорьевич Рудин

пока за последними офицерами закрылась дверь, под строгим взглядом адъютанта надел плащ и вышел на улицу.

Иссиня-черные тучи обложили все небо, было холодно и безветрено. Тут же повалил липкий сырой снег — крупные хлопья его летели вертящейся чередой, скользили плавно за ворот и отвороты плаща, оседали на козырьке фуражки, сразу же таяли и стекали холодными каплями на лицо. Я подумал, что в России, наверно, такая же погода, и снег там идет так же, только пушистый и мягкий, и завтра, наверное, майор Хлынов будет уже там, в России... О том, что и мне через день лететь в отпуск, в этот момент почему-то не подумалось.

Конечно, каждое дело, которое расследуешь, — частица и твоей жизни. И хотя не все дела запоминаются, я знал, что это — запомню.

И еще одна встреча

В апреле 1962 года я возвращался из отпуска домой, в Кузбасс, и на неделю задержался в уже по-летнему теплой Москве. Хотелось навестить кое-кого из старых сослуживцев.

Поднимаясь по забитому людьми эскалатору на «Дзержинке», я вдруг поймал на себе пристальный взгляд какого-то представительного, полного мужчины с совершенно лысой головой — он спускался по соседнему эскалатору. Еще через секунду мы разминулись, но продолжали смотреть друг на друга: лицо его казалось мне знакомым. Он улыбнулся, махнул рукой, и я вспомнил — полковник Егорычев!

— Подождите внизу, я спущусь! — крикнул я, и он закивал — мол, да, да, понял.

Спустя несколько минут мы радостно жали друг другу руки.

— Что же вы в штатском, товарищ полковник? — Я с удовольствием смотрел в его совсем не постаревшее лицо. Был он бодр, свеж и в отменном настроении.

— Оттого в штатском, что давно не полковник, давно демобилизован, еще в пятидесятом, как комендатуры расформировали. Живу в Томске, в столицу приезжал в ВАК[20]. Знаете, что это за зверь? Ну да, вам ведь все положено знать, профессия такая... Кстати, вы-то отчего в штатском? Уж не сменили ли профессию?

— Да нет, сейчас в отпуске. Скажите, вы часом не знаете, что стало с майором Хлыновым?

— Так вы его не забыли? Да, толковый был работник, что там говорить! Так вот представьте — знаю. Во-первых, Алексей Петрович тогда демобилизовался, вернулся в школу, на преподавательскую работу. Был завучем, потом директором школы. Во-вторых, в пятьдесят четвертом, после того Указа — помните, насчет браков с гражданами из стран народной демократии? — так вот, после издания того Указа Алексей Петрович начал хлопотать, и через полгода своего добился.

— Добился? Так он уехал в ГДР?

— Ничуть не бывало! Карин с мальчиком приехала к нему, в Белоярск. Сейчас-то они переехали в Кишинев. Прошлым летом гостил я у них со своей благоверной. Прелесть, что у них за девочка! Машенькой нарекли... Арно — помните его? — парень хоть куда: рослый, плечистый, волосы, как у матери, светлые... Ему ведь уже девятнадцать, в этом году. По-русски говорит, как мы с вами, только иногда споткнется: загнет не тот падеж... Хотите, дам их адрес?

Новокузнецк — Кемерово

1961—1972 гг.

Примечания

1

После фашистской провокации в Гляйвице немецкая печать и радио начали антипольскую пропаганду, сопровождая клевету о «польских зверствах» сфабрикованными снимками немцев, якобы убитых в Польше. (Здесь и далее прим. авт.).

2

Это не художественный образ: гудки и сирены действительно включили на несколько минут.

3

Рейхсвер — армия в послеверсальской Германии.

4

Товарищу Хорсту Фиту посмертно присвоено звание старшего лейтенанта Советской Армии, он похоронен на братском кладбище Советских бойцов во Вроцлаве.

5

СИС по-американски звучит как Си-Ай-Си.

6

МИД произносится как Эм-Ай-Ди.

7

КГУ — «Die Kampfgruppe gegen die Unmenschlichkeit».

8

Первая цифра означает возраст, вторая — рост.

9

А. Д. — в отставке.

10

Ами — американцы (носит насмешливый оттенок).

11

Лозунги фашистской пропаганды; «великим барабанщиком» называли Гитлера, якобы пробудившего немецкий народ к героическим делам.

12

die Kantine — буфет.

13

В этом эпизоде — разгадка того странного факта, что письмо, «состряпанное» в Западном Берлине от имени  майора Хлынова и вручённое фрау Дитмар, было написано почерком лейтенанта Почепко.

Нетрудно догадаться, что фрау фон Амеронген не сама решила отправить сына Райнера в Советскую комендатуру к майору Хлынову за запросом. Это было сделано по наущению её «племянника» Лансдорфа, шефы которого с помощью этой комбинации надеялись заполучить образец почерка Хлынова. И они действительно завладели документом с подписью Хлынова — но написан этот запрос был рукой лейтенанта Почепко.

Автор повести почему-то не заострил на этом внимания — вероятно, он счёл, что читатели сами разберутся в этой цепочке событий. — Прим. Tiger’а.

14

Макс Гельц — один из первых иностранных революционеров, награжденный Советским правительством орденом Боевого Красного Знамени.

15

Джерри — американское прозвище немцев, носит презрительный характер.

16

Сокращенное название Главного командования сухопутных сил. Картотека ОКХ в конце войны была перемещена в Баварию, где попала в руки американских войск.

17

РИАС — радиостанция в американском секторе.

18

Ома — бабушка (нем.).

19

Госпожа Дитмар, спокойно, пожалуйста.

20

ВАК — Высшая аттестационная комиссия, рассматривает и утверждает решения о присвоении ученых степеней.