Ложечник - Марьолейн Хоф

видела, мол, как вы беспомощно барахтаетесь. Слышала, как отчаянно кричите. И что мальчик утонул первым. И что потом голова девочки тоже скрылась под водой, и всё стихло. Ну, кроме меня, ясное дело, — я-то звала на помощь. И вот я всё это ему рассказываю, всё до таких мелочей и с таким волнением, что чуть сама не поверила. А он смотрит на воду и… Не могу даже объяснить, что было не так с его взглядом, но внутри у меня всё похолодело.

— Ясно, какой это был взгляд, — понимающе кивнул Янис.

— И знаете, что я еще вам скажу? Уж если мне нужно прибыть в Холдер как можно быстрее, чтобы дать показания, то какого черта он не предложил мне сесть в карету? Почему я должна переться черт знает сколько пешком, когда можно было меня подвезти?

— А как же Эвер? — напомнил Янис. — Ты бы оставила его здесь и уехала?

— Так он еще не знает? — спросила Юта у Эвера.

— Не-а, — улыбнулся Эвер.

— Сам расскажешь, или мне рассказать?

— Там, наверху, лежит мое одеяло, — раскололся Эвер. — Ну, и еще кое-что. Так что я подумал, почему бы мне не проводить вас немного, до леса, ну и там… заночевать тоже вместе с вами?

— Пару-тройку ночей, — уточнила Юта.

— Мне всё равно в ту сторону, — добавил Эвер. — К дяде.

— У тебя есть дядя? — заинтересовалась Силка.

— Молодая госпожа, — закатил глаза Эвер, — позвольте-ка для начала называть вас Силкой, потому что иначе очень уж длинно. Ну и потом: Янис, понимаете ли, не умеет охотиться, ну и не только это, вы сами увидите. Так что я научу вас всему, что нужно, чтобы не пропасть. Например, охотиться и выделывать шкурки. Научу вас обоих, потому что когда-то мне придется вернуться и вам нужно будет добывать себе пропитание самостоятельно. — Он толкнул Яниса в бок. — Или ты до сих пор созидатель?

— Думаю, да, — ответил Янис, вспомнив трепыхающегося кролика на камне в лощине и нож, который он держал в руках. — Я бы не хотел ничего разрушать, — добавил он.

Тра-ла-ла, тра-ла-ла

Юта была не такая мягкая, как госпожа Требс. Она не стала обнимать Яниса. Только сказала:

— До свидания, господин Холдерлинг, пусть у тебя всё будет хорошо. И вам всего доброго, молодая госпожа.

— Спасибо, — ответил Янис.

Силка взяла руку Юты в свои.

— Мне очень жаль, что тебе придется долго идти пешком.

— Не торопитесь меня жалеть, — сказала Юта. — К ночи так умаетесь, что жалеть придется уже себя, а путь отсюда до Холдера покажется вам сущей ерундой.

Она махнула рукой на прощание и направилась к Долмерстеду.

Янис смотрел ей вслед. Он знал, что она не обернется.

А они с Силкой и Эвером пошли в противоположную сторону, к лесу. К вечеру они вышли на тропу, которая уводила их дальше от озера, петляя между деревьями.

Ботинки натирали Янису ноги.

— Откуда они у тебя? — спросил он у Эвера.

— Одежда от тряпичника. — Он проверил, не слышит ли их случайно Силка. — Я не первый раз ворую, — сознался он. — Свитера там всякие, их Юта потом распускает на шерсть. Иногда попадаются и штаны, но хороших почти не бывает. Сегодня ночью мне пришлось перелопатить всю телегу. Твоя рубаха — просто удача, наверняка кто-то сдал ее по ошибке, она вообще почти целая.

— Я-то про ботинки спрашивал.

— А вот это тебя не касается.

— Тоже от тряпичника?

— От мертвяка. Ну что, теперь доволен?

— Что за мертвяк?

— Да из больницы. Может, хватит? Я ради тебя это сделал, так что не надо тут. Если бы меня поймали, шел бы ты сейчас в носках. — Эвер сердито дернул за ремень, на котором нес одеяло. — Ботинок там было море. Там у одной из сестер милосердия целый шкаф вещей. От тех, кто умер. Это не ее ботинки. Раньше они принадлежали какому-то мальчику, но его всё равно больше нет.

Янис посмотрел на свои ноги. Мальчика больше нет, а его ботинки идут по лесу. Здорово, что ботинки могут отправиться в путь, когда ты сам уже не можешь.

— А тряпичник — это кто?

— Человек, который собирает старую одежду. Она идет на ветошь для чистки или как сырье на бумажную фабрику, всякое такое. В общем, эти обноски всё равно рвут на лоскуты, так что это даже и не воровство. Твою рубаху я, можно сказать, спас.

За разговором они не заметили, как ускорили шаг. Силка от них отстала. Мальчики остановились подождать ее под искривленным непогодой деревом. Невдалеке журчал ручеек.

— Зайду-ка я в лес, — объявил Эвер. — Кажется мне, что тут водятся куры-патоки.

— Куропатки, — поправил его Янис.

Эвер сошел с тропинки.

— На тебя не угодишь!

Было еще светло, рановато искать ночлег. Но Силка устала.

— Идите собирать хворост, — велел Эвер. — Я беру на себя куропаток, а вы всё остальное.

Они развели костер на поляне. Хвороста в лесу оказалось предостаточно, а Эвер не забыл взять с собой огниво. Поймать куропатку ему не удалось, зато он нашел птичьи яйца и плоский камень, чтобы их зажарить. А еще он прихватил из дома целый мешок подсохших булочек.

— Пекарь дал, — похвастался Эвер. — Обычно он отдает старый хлеб своему брату, на корм свиньям, но в этот раз прямо расщедрился. За это мне пришлось утром, до открытия, подмести пол у него в булочной.

Язычки пламени лизали ветки в костре. Одна из них щелкнула, и вверх взлетели оранжевые искры.

— Потом надо будет купить резцы, — сказал Янис Силке. — Когда я смогу вырезать ложки, всё наладится. И платье купим, не драное.

Яйца приготовились. Эвер попробовал соскрести одно из них с камня и обжег пальцы. Янис посмотрел вверх, на темное небо над поляной. На звезды между обрывками облаков.

— Я резчик по дереву, — произнес он. — Я вырезаю ложки. А еще тарелки, и кружки, и шкафы, и кровати.

— Больше похоже на плотника, — поддразнил его Эвер и раздал им с Силкой по черствой булочке с соскобленной с камня яичницей.

Янис какое-то время жевал молча.

— Знаешь, что пришло мне в голову? — поделилась Силка. — Если разобраться, то кузены сейчас работают на нас. Они поддерживают порядок в имениях до нашего возвращения.

— Отличная мысль! — восхитился Эвер. — Делают за вас всю работу! — Он ударил руками по коленям. — А сестра-то у тебя умная, — толкнул он Яниса в бок.

— А когда мы вернемся… — мечтательно произнесла Силка, смотря в пламя костра. — Мы ведь вернемся? Потом?

Янис откусил еще раз.

— Может быть, — промычал он с набитым ртом. Вечерний холод подбирался к его спине, но ногам от костра было