Последний кит. В северных водах - Ян Мак-Гвайр

В ту ночь, лежа в своей постели, он видит во сне, будто плывет по бескрайним просторам северных вод, свободных ото льда. Он в гордом одиночестве сидит в старой дырявой курре^[85] своего приятеля Томми Галлахера, корпус которой кое-как зашпаклеван ветошью, а сиденья гребцов от долгого употребления отполированы до блеска. Весел у него нет, других судов поблизости не видно, но ему почему-то совсем не страшно. Вдруг по левому борту он замечает айсберг, а высоко на одной из его граней, одетый в зеленый твидовый костюм и коричневую фетровую шляпу из магазина «Деймз» в Темпл-Баре^[86], собственной персоной стоит хирург Уильям Харпер, тот самый, который нашел и приютил его. Он улыбается и машет рукой. Когда Самнер окликает его, предлагая ему сойти в лодку, он смеется, словно одна только мысль о том, чтобы променять величественный айсберг на жалкую курру, представляется ему абсурдной и нелепой. Самнер замечает, что лицо Уильяма Харпера выглядит вполне нормальным, да и правой рукой тот владеет свободно. Нет никаких видимых следов паралича или ранения, полученного в результате инцидента на охоте, после которого он и пристрастился к бутылке. Похоже, он полностью выздоровел и теперь вновь крепок душой и телом. Больше всего на свете Самнеру хочется спросить, как ему удалось совершить столь замечательный подвиг, с помощью каких средств и методов, но курру уже отнесло слишком далеко в сторону, а голос его слишком слаб, чтобы покрыть разделяющее их водное пространство.

К его невероятному удивлению, утром священник еще дышит, да и выглядит ничуть не хуже давешнего. «А ты крутой перец, старина, – говорит себе Самнер, снимая повязку и осматривая рану. – Для человека, который столько веры вкладывает в загробную жизнь, ты, похоже, изо всех сил вознамерился задержаться на этом свете». Он протирает тряпицей края раны, нюхает выделения, затем бросает старую повязку в ведро, чтобы ее выстирали, и накладывает новую. В этот момент священник приоткрывает глаза и смотрит на него.

– И что же вы нашли внутри меня? – спрашивает он. Голос его звучит надтреснуто и слабо, и Самнеру приходится наклониться, чтобы расслышать его.

– Ничего хорошего, – отвечает он.

– В таком случае избавьтесь от него, да поскорее.

Самнер кивает.

– А вы попробуйте отдохнуть, – говорит он старику. – Если вам понадобится помощь, просто окликните меня или поднимите руку. Я пока посижу за столом.

– Вы намерены присматривать за мной, верно?

Самнер пожимает плечами.

– Здесь, в общем-то, больше нечем особенно заняться до прихода весны, – отвечает он.

– Я было подумал, что вы отправитесь на охоту на котиков в своей новой меховой куртке и с подаренным копьем.

– Нет, из меня получится никудышный охотник на котиков. У меня не хватит для этого терпения.

Священник улыбается, кивает и закрывает глаза. Похоже, он уже засыпает, как вдруг, минутой позже, он вновь распахивает их и смотрит на Самнера с таким видом, будто вспомнил нечто очень важное.

– Почему вы солгали мне давеча? – спрашивает он.

– Я не лгал вам. Ни разу.

– А вы странный малый, верно? Прямо-таки ходячая загадка для всех, кто вас знает.

– Я хирург, – негромко отвечает Самнер. – Сейчас я – только хирург, и больше никто.

Священник ненадолго задумывается, прежде чем продолжить разговор.

– Я знаю, что вам довелось много выстрадать, Патрик, но в этом вы не одиноки, – говорит он наконец.

Самнер качает головой.

– Скажем так, я сам навлек на себя страдания. Я совершил множество ошибок.

– Покажите мне того, кто сумел избежать их, и тогда я скажу, что перед нами или святой, или великий обманщик. А за всю свою долгую жизнь мне довелось увидеть очень немногих святых.

Несколько мгновений старик смотрит на Самнера и улыбается. В уголках губ у него скопилась серо-зеленая слизь, а глаза припухли и затуманились. Он протягивает руку, и Самнер пожимает ее. Ладонь у старика прохладная на ощупь и почти невесомая. Над суставами кожа собралась морщинками, а на кончиках пальцев блестит, словно потертые перчатки.

– Вам нужно отдохнуть, – вновь повторяет Самнер.

– Непременно отдохну, – соглашается священник. – Именно этим я и собираюсь заняться в первую очередь.