Морская рапсодия - Валентин Петрович Черков

в центральный пост, но по пути решил заглянуть в каюту помощника командира корабля. Решил предварительно поговорить со своим непосредственным начальником. Наткнулся он на него в коридоре третьего отсека, тот также шёл навстречу с командиром в центральный пост подводного ракетоносца.

– Не знаешь, что случилось? – спросил интендант «помоху».

– Небось, твои коки или вестовые, чего-то отчебучили! – глядя в заспанные глаза интенданта, предположил офицер.

– Да вроде всё нормально! – неуверенно ответил мичман, – Что-то не то! Ты иди первым, а я за тобой, моя рожа, т. е. лицо, помята и не так будет бросаться на глаза «кэпу».

– Так голубчики! – встретил командир их в центральном посту, – Через двое суток хода прибываем в базу. Приказываю произвести инвентаризацию провизионок (холодильные камеры корабля для хранения провизии) и снять излишки продуктов питания. Списки мне в каюту! Выполняйте! Время пошло!

– Есть! – прозвучало в ответ.

Через несколько часов, солидный список лежал на столике в каюте командира.

Ознакомившись с ним, командир, глянув на стоящего помощника, произнёс:

– В кают-компанию офицеров, в столовую мичманского состава и срочной службы выдавать всё по максиму, сверх нормы, сэкономленные деликатесы: икру, консервы, и прочее Перед самым подходом к базе, всё оставшееся распределить между всеми офицерами и мичманами – пусть порадуют своих домашних.

Приказание командира – закон!

Излишки перед швартовкой корабля перекочевали в баулы радостных офицеров и мичманов атомохода.

– ВОТ ЭТО КОМАНДИР, ВОТ МОЛОДЕЦ! – витало по кораблю.

К пирсу пришвартовались вечером, благо ледокол хорошо поработал встречал у входа в бухту Крашенинникова. Довольно быстро прошли и дежурная встреча командования дивизии с некоторыми офицерами флотилии, и доклады командира, доклады по инстанции замполита и представителя особого отдела, доктора, а также и построение экипажа, с короткими речами начальников со словами благодарности за выполнение боевого задания партии и правительства.

После команды: «Разойдись! После перекура, все вниз!», экипаж перекурив и потоптавшись на пирсе, на лёгком морозце, друг за дружкой ринулся по трапу, чтобы нырнуть в теплую внутренность подводной лодки.

Уже в возрасте, «старый лис» – один из старших офицеров из свиты встречающих, по старой, годами отработанной привычке, подошёл к отдельно стоящему командиру корабля. У офицера в руках был сморщенный от внутренней пустоты потёртый портфель. – Командир! – офицер тряхнул своим портфелем.

Командир, не дожидаясь продолжения разговора, сразу догадался, что к чему и, молча, махнул рукой в сторону своего помощника, который по трапу направлялся к двери рубки лодки, убегая от непривычного холода во чрево субмарины.

Береговой офицер засеменил за помощником командира, скрывшись за чёрной металлической дверью боевой рубки.

В это время электрики корабля готовились к приёму электропитания с берега, растягивая тяжеленные электрические кабеля по ракетной палубе и подавая их к береговой электропитающей колонке парса.

Внизу подводной лодки бурлила жизнь- под руководством механика начали вывод главной энергетической установки (ГЭУ) из действия.

После сброса аварийной защиты реактора офицеры и мичманы – люксы (все те, кто не имел отношения к электромеханической боевой части корабля – БЧ-5), вслед за замполитом, в надвигающихся сумерках, с наполненными сумками и портфелями, стали улетучиваться с корабля, приведя свои заведования «по – швартовому».

Помощник, ведя за собой берегового старшего офицера, спустился в нижнее помещение четвёртого отсека, на ходу бросив механику в центральный пост:

– Прошу пригласить по «Каштану» (общекорабельная связь) интенданта к провизионке четвёртого.

Вскоре, к офицерам у «провизионки» четвёртого отсека, прибыл и интендант со связкой ключей на почсе, словно Чеховский Плюшкин.

Мичман снял не спеша замок, отдраил двери провизионной камеры.

– Прошу господа офицеры! – с сарказмом в голосе, улыбаясь, пропел интендант, Чем богаты, тому и рады!

Офицеры ступили на деревянные рыбины (настилы-решётки) внутри «провизионки». Их окружила холодная пустота, лишь в одном, дальнем углу одиноко лежало несколько, известных подводникам, мятых, жестяных банок с консервированной, очищенной картошкой, да и несколько пустых картонных коробок из-под консервов и прочего деликатеса.

– Вот! Чем богаты, тому и рады! – громко произнёс помощник командира корабля показывая рукой на банки с консервированной картошкой. У берегового «непрошенного гостя» от удивления приоткрылся рот. Флагманский офицер, сверкнув глазами в сторону подводников, резво рванул на выход из отсека.

– Где командир? – прохрипел «старый лис», заглянув в центральный пост.

– Командир наверху, дышит зимним чистым воздухом! – ответил, не оборачиваясь к офицеру, механик.

Разгневанный представитель штаба выбрался по вертикальному трапу наверх, покидая эту чёртову, для него ненавистную, подводную лодку.

Командир, стоя в корне пирса, недалеко от носовой части корабля, вёл беседу с водителем уазика, ждавшего офицера штаба флотилии.

Старший офицер ускоренным шагом двинулся на командира.

– Ну, командир, берегись! – хрипел на ходу «старый лис».

К полуночи вывод главной энергетической установки был успешно завершён.

После заступления на дежурство корабельной вахты во главе с дежурным по кораблю, прозвучала команда: «От мест отойти!». Это был сигнал офицерам и мичманам БЧ-5 покинуть родное «железо» и, наконец, убыть в сторону посёлка к своим ждущим дома семьям.

Подводники шли группой, нагруженные своим скарбом, тащили свои поделки, сделанные своими руками в океане – макеты парусников, макеты своей субмарины, переплетённые журналы – книги, прочий свой скарб. У каждого в портфеле или в сумке были и те «излишки», которые простые советские люди никогда не видели на прилавках магазинов и никогда в своей жизни и не подозревали, что есть такие консервы: «Севрюга в томатном соусе», «Щука», «Ветчина», «Язык», «Компоты» из дружеской Болгарии и прочие деликатесы.

Заснеженная дорога вела вверх, идти было тяжело, из-за трёх месячного пребывания под водой ноги стали словно ватные, и казалось, что идущие просто топчутся на месте. Часто приходилось делать остановки, чтобы отдышаться. Сердце пыталось вырваться из груди. Глаза, в появляющихся впереди домах, искали свои светящиеся родные окна …

Морозный чистый воздух обжигал лёгкие, кружил голову. Ох, какая прекрасная зимняя камчатская погода – горы пушистого снега, лёгкий мороз, усыпанное звёздами небо, чистый пьянящий воздух – красота!

Впоследствии, в экипаже, благодаря командиру, стало доброй традицией делить все «излишки» поровну.

«Справедливый командир, наш человек!» – отзывались моряки экипажа о своём командире, вспоминая и улыбаясь, как помощник и интендант предложили пустую «провизионку» и консервированную картошку флагманскому офицеру, привыкшему срывать деликатесный куш у моряков …

И среди подводников флотилии, словно анекдот, распространилась молва об истории со «старым лисом».

ЧП мирового масштаба

Апрельский рабочий день учебно-технологической зоны – участка № 3, расположенного в живописном месте, в нескольких километрах от самого учебного центра по подготовке экипажей атомных подводных лодок стратегического назначения, ни чем не отличался от других, таких же, похожих друг на друга. До обеда прошла очередная практическая отработка экипажа атомохода Северного