Цветочная сеть - Лиза Си

— Посол, президент ждет вас!

Когда Дэвид и Хулань направились к двери, посол Уотсон, уже потянувшись к кнопке переключения связи на телефоне, высказал последнюю просьбу:

— Пожалуйста, не говорите ничего моей жене. Элизабет столько всего пережила. Это просто доконает ее.

Глава 18

11 февраля, перекресток перед тюрьмой № 5

На следующий день в девять утра Дэвид и Хулань уже были у штаб-квартиры «Китайской земельно-экономической корпорации».

Секретарь тут же проводил их в кабинет господина Гуана. Им подали чай и конфеты. Гуан Минъюнь, конечно, слышал об аресте и суде над Спенсером Ли.

— Я в вечном долгу перед вами, — заверил он.. — Почту за честь сделать что-то для вас. Пожалуйста, позвольте начать с банкета в честь вашего триумфа.

— Прежде всего, мистер Гуан, у нас есть еще несколько вопросов, — перебила Хулань.

— Но преступник арестован. Его казнят!

— Мы с адвокатом Старком не уверены, что Спенсер Ли лично ответственен за смерть вашего сына. — Лицо Гуан Минъюня помрачнело, а Хулань продолжила: — В Лос-Анджелесе мы сделали несколько интересных открытий. Надеемся, вы поможете нам истолковать их.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Разговор может оказаться не слишком приятным для вас.

— Смерть сына, инспектор, тоже событие не самое приятное. Но никакие ваши слова не вернут мне Хэнлая.

— Мы считаем, что ваш сын занимался контрабандой.

Гуан Минъюнь вздрогнул.

— Не наркотиков, — добавила Хулань, — а лекарственных препаратов, которые запрещены в Соединенных Штатах и Китае.

Бизнесмен начал все отрицать и горячо защищать сына — как и посол Уотсон до него. Наконец Хулань подняла руку, прервав его излияния, и подробно объяснила, чем занимались молодые люди, после чего сказала:

— Вам придется ответить на некоторые вопросы.

Услышав приказной тон, Гуан послушно сел на стул.

«Слишком много лет провел в трудовом лагере», — подумалось Хулань.

— Вам что-нибудь говорят имена Цао Хуа, Ху Цичэнь или Ван Юйжэнь? — спросила она.

Гуан смутился. Тогда Хулань зачитала найденный в компьютерной базе список имен тех, кто путешествовал между США и Китаем в те же даты, что и Гуан Хэнлай с Билли Уотсоном.

— Я никогда не слышал об этих людях.

Хулань продолжила:

— Ваш сын попытался втянуть в торговлю желчью одного из ваших братьев в Калифорнии.

— Я не верю вам.

Однако Хулань не позволила Гуану увильнуть и спросила в лоб:

— Как вы связаны с «Возрождающимся фениксом»?

— Я уже говорил раньше: я ничего о них не знаю.

— Вы участвовали в незаконной перевозке людей?

— Нет!

Самообладание, казалось, покидало Гуана. Оставалось только еще немного надавить на него.

— Вы замешаны в контрабанде медвежьей желчи? Вы спонсировали своего сына и Билли Уотсона в этом предприятии?

— Сколько раз повторять? Я ничего не знаю об этом!

— То есть вы не знали, что сын занимался контрабандой продуктов под маркой «Панда бренд», принадлежащей одной из ваших компаний? — уточнила Хулань.

— Да, я владею этой компанией, — признал он, — но мне не верится, что сын причастен к незаконному вывозу препаратов в другую страну. Да и зачем нужна контрабанда?! Продукция «Панда бренд» абсолютно легальна.

— Но не медвежья желчь, — заметила Хулань.

— Я не в курсе деталей работы каждого из своих предприятий, но знаю, что наша фармацевтическая компания проводит научные изыскания. — Гуан, казалось, немного пришел в себя, когда разговор вернулся к бизнесу. — Лишь пять компаний во всем Китае получили разрешение исследовать свойства медвежьей желчи, и моя в том числе. Я уверен, что в Америке тоже есть ученые, занимающиеся аналогичной работой. Китай пытается спасти медведей от вымирания. Мы разводим их в неволе, а когда звери достигают зрелости, извлекаем желчь. Мы давно отказались от примитивных форм добычи, которые практикуют на нелегальных фермах. Но не просите меня рассказать об успехах на этом поприще, — предупредил Гуан Минъюнь, — поскольку это коммерческая тайна. В любом случае план правительства сработал: желчь, получаемая ежегодно от одного медведя, равносильна продукту от сорока четырех диких зверей. За пять лет, пока животное держат на ферме, печальной участи избегают двести двадцать диких медведей. Таким образом, каждый год мы спасаем тысячи особей. И хотя мы держим медведей и других животных для исследований, ничего противозаконного тут нет. Вот почему наше предприятие открыто для общественности. Туристы приезжают со всех концов мира, чтобы увидеть наш маленький зоопарк.

— Тогда как вы объясните, что медвежья желчь под маркой «Панда бренд» контрабандой ввозится в Лос-Анджелес? — спросил Дэвид.

— Не может быть, — сказал Гуан, хоть и не слишком уверенно.

— Боюсь, что так и есть.

— Проверьте документацию. Мы не производим этот продукт для общественного пользования, — настаивал Гуан. — Не говоря уже о том, чтобы экспортировать его в США.

— Гуан Минъюнь, вы же знаете нашу политику, — сказала Хулань. — Снисхождение к тем, кто добровольно признается…

— Не надо угрожать мне, — сердито перебил Гуан Минъюнь. — Я восемь лет провел в лагере.

— Тогда вам хорошо известно, что порой в нашей стране творится несправедливость, — продолжила Хулань. Она взглянула на часы: — Спенсер Ли умрет через два часа. Я не буду лгать вам: он каким-то образом вовлечен в контрабанду, но если его казнят, эта тайна умрет вместе с ним. — Она полезла в сумочку и вытащила небольшую коробочку, которую передала Гуан Минъюню: — Можете сказать мне, что это такое?

— Упаковка, которую мы используем для продукции «Панда бренд».

— Не прочитаете вслух, что там написано?

Там написано… — Голос бизнесмена дрогнул. — «Медвежья желчь».

— Повторю: снисхождение к тем, кто признается.

Когда Гуан Минъюнь поднял голову, глаза у него блестели от слез.

— В прошлом году я получил информацию, что наш завод используют для изготовления поддельной упаковки вроде этой. Мы начали расследование и обнаружили, что у нас незаконно изымают запас медвежьей желчи. Я уже говорил: мы не совершаем противозаконных операций, мы производим желчь только для научных целей.

— Что вы предприняли, обнаружив недостачу