Дочь Двух Матерей - Anita Oni

головой и кусая губы. — Он ни за что бы не позволил, чтобы с Балти-Оре обошлись так, как со мной». Впрочем, у него и братьев старших не было, только младшая сестра, которая, как выяснилось, и не сестра ему вовсе, зато верная и любящая подруга. «Да, — соглашалась она, — им тоже пришлось нелегко, но в их истории, хотя бы, есть надежда на светлое будущее». А что ожидало её?..

Наконец прибыли сами Рэдклы, переждавшие непогоду. Они уложились аккурат за день до того, как в гавани Озаланды пришвартовался корабль из Вик-Тони, и на причал ступила изящная ножка в лакированной туфельке с высоким бантом. Вслед за ножкой показался чёрный ридикюль, который, едва к правой туфле присоединилась левая, такая же изящная и начищенная до блеска, опасливо покачнулся и бултыхнулся в портовые воды.

«Ах, узнаю наш Ак'Либус!» — всплеснула руками владелица лакированных ножек, субтильная дама в сиренево-кремовом платье с оборочками, зимней шапочке и тёплой шерстяной накидке, свежая и краснощёкая с мороза, как весенняя роза. К ней торопливо подбежали и подхватили её под руки, не ожидая, когда она вновь поскользнётся в столь неосмотрительно лёгкой обуви на обледенелых досках причала, а пожилой матрос, недолго думая, сиганул в холодные малахитовые глубины.

«Ой, как же так? Право, не стоило», — воскликнула дама с заморским акцентом, придававшим ей особую миловидность, но ей пояснили, что этот моряк ещё не провёл ни дня в своей жизни, не окунувшись даже в самую лютую стужу, так что холод ему был нипочём. И в самом деле, он вскоре вынырнул, резво поднялся на пирс и протянул сопровождавшим даму молодцам многострадальный ридикюль. Едва дойдя до конца причала, дама вдруг ловко, но деликатно вырвалась из цепких рук провожающих и с легкостью побежала вперёд, отчего многочисленные банты и рюшечки её наряда потешно дрожали в воздухе, а юбки колыхались на ветру. Не замечая более никого вокруг, она скользнула в объятия киана Тоура, который поднял её над землёй, как пушинку, и крепко поцеловал.

— Что же ты, кошечка? — сказал он, глядя ей в лицо с любовью и с лёгкой долей укоризны. — Разве ты не могла подождать, пока я поднимусь к тебе?

— Не могла, — ответила дама с озорной улыбкой и прижалась раскрасневшейся щекой к его небритой щеке. Укололась и легонько вскрикнула.

— Эх ты, даже не побрился!

— К тебе спешил, кошечка.

В замке Пэрфе с приездом кианы Фэй начался сущий переполох. В своих многочисленных чемоданах и саквояжах она привезла подарки всем и каждому. Старшему сыну — виктонскую саблю с богато украшенным эфесом, младшему — новую флейту и целый чемодан книг. Дочери она вручила туго перевязанный бечевой свёрток, от которого за версту пахло имбирем и корицей, и загадочно ей подмигнула.

— Специально попросила моего старого знакомого привезти тебе кое-что, когда он отправлялся в Аракзир.

И Феруиз, обычно такая скупая на чувства, обняла мать, прижалась к груди.

Киана Вилла между тем всплескивала руками.

— Что же вы делаете, любезная Фэй. Так смущать добрую киану в столь почтенном возрасте! Я была уверена, что подобрала себе идеальный наряд к торжеству, но эта ткань, что вы мне привезли, эти расшитые платки… Сейчас же еду к модистке вносить в гардероб коррективы!

Кианов Бэй также не обделили, и вообще каждый человек в замке получил в подарок особый виктонский сувенир.

Когда киане Фэй представили невесту, та расцеловала её в обе щёки и с напускной строгостью поинтересовалась, владеет ли она виктонским языком.

— Немного, — ответила Паландора, готовая расплакаться.

— Превосходно! Приезжайте к нам с мужем в Виттенгру-на-Отере-и-Ахлау, я покажу вам город. Сходим в Королевский театр и планетарий, поднимемся на астрономическую башню Обсерватории. Посетим Галерею изящных искусств. Там у меня очень много знакомых. Скучать не придётся! Вы только вообразите себе: Рэдмунд — наполовину виктонец, а ни разу в жизни не был в родном городе своей матери. Рэй тоже… Не так ли, Рэй?

При упоминании младшего Рэдкла у Паландоры всё сжалось внутри. С Рэем они ни вчера, ни сегодня так и не перекинулись ни словом, не считая дежурных любезностей. Что уж тут было сказать? Девушка видела, как он бросал на неё украдкой грустные взгляды, словно щенок, глядящий вслед матери, покидающей своих малышей. Но так если он щенок и есть? Заговори она с ним — что изменится? Раньше надо было что-то делать, ещё до поездки в Эрнербор или хотя бы три недели назад.

Паландора смотрела на киану Фэй и не могла не пытаться представить себе, как сложилась бы её жизнь, если бы они с Рэем уехали к ней в Виттенгру (-на-Отере-и-Ахлау, невольно добавила она, копируя манеру этой женщины). Да, не бывать ей тогда гердиной Пэрферитунуса, но стала бы она счастливее? Рассказы о столице Вик-Тони манили, их было приятно слушать снова и снова, но на основной вопрос они не отвечали.

«Ладно, — решила Паландора, — сосредоточусь на главном. Я стану гердиной. Я скоро стану гердиной. Пусть даже я буду обречена на всю жизнь связать свою судьбу с нелюбимым человеком, я сделаю так, что мой край будет мною гордиться».

Ей было невдомёк, что Рэдмунд размышлял приблизительно так же, разве что гордости жителей Пэрферитунуса за него он предпочёл бы гордость отцовскую — а ещё лучше отцовское раскаяние. «Пусть увидит воочию, какой Рэй балбес в сравнении со мной, — думал он. — А что до любви… Разберёмся, не к спеху».

Об этой последней материи ему в один из дней замолвила словечко Балти-Оре. Рэдмунд сам не заметил, как они вышли на этот разговор. Он просто был рад вновь встретиться и душевно (а с ней по-другому и не выходило) пообщаться с этой девушкой. Смотрел на неё, конечно же, в том числе глазами участника пакта и продолжал диву даваться: вот это прелестное создание — и ведьма? «Не знаю, что они там за вещества принимали пятнадцать лет назад на Ак'Либусе, — думал он, — но, похоже, кутили они будь здоров, почище них с Агрисом и Налу».

А Балти-Оре, ни о чём не подозревая, говорила о том, как провела последние дни в Пэрферитунусе. Как они с кианой Паландорой пекли имбирное печенье для деревенских детишек и рассказывали им зимние сказки.

— Паландора — очень славная девушка, — искренне заметила она, затем поглядела на собеседника, потупилась и опустила голову.

— Но киан Рэдмунд, ведь она вас не любит. Мне прискорбно это видеть. Я не должна вам это говорить и вмешиваться, просто… Вам же вместе строить будущее. А без любви ничего не получится.

Как ни