Необычайное путешествие в Древнюю Русь. Грамматика древнерусского языка для детей - Татьяна Леонидовна Миронова

неведомо зачем в Нов город пришедшим, но и выхода иного у него не было. И, подумав так, он согласно кивнул, достал из-за сапога легкий кусочек бересты, тонкой остро отточенной палочкой стал нацарапывать скупые строчки послания князю.

Митя тем временем строго наставлял ребят:

— Слушайте внимательно. Вам придется отыскать княжеский стан. Путь, верно, неолизкий, поэтому надо суметь объясниться по-древнерусски. На вопрос: «Кто вы еста, отколе приишли?» — отвечайте: «Иван-ка кузнеца есвѣ сыны. Послалъ есть насъ отець въ Новъгородъ соли купити да заблудилѣ ся есвѣ и куны истерялѣ». Повторите.

Не с первого раза, но повторили ребята вслед за Митей сказанное им слово в слово.

— Все ясно? — уточнил Митя.

— Не-е, — сознался Ванька, — Куны что такое?

— Куны — это древнерусские деньги, — ответил Прохор.

— А как они выглядят? Какого размера монеты?

— Да не монеты это вовсе, — Прохор решил объяснить подробнее. — В тринадцатом веке монеты на Руси исчезли из обращения. Их вообще сейчас нет. Деньгами считаются шкурки зверей: куны — шкурки куницы, бели и веверицы — шкурки белок. Такие шкурки являются деньгами, если у них головка, лапки и хвост, — Прохор замолчал, посидел, подумал, не упустил ли чего, и добавил: — У состоятельных людей все же серебро имеется, в таких продолговатых кусках, — Он показал руками размер кусков, — Куски эти называют еще гривнами. Когда нужно русичу расплатиться, от гривны отрубается кусок — рубль, режут и поменьше кусочки — ногаты, резаны. О деньгах вроде все, — Прохор хлопнул себя по коленям.

— Итак, запомните, — повторил Митя. — «Иванка кузнеца есвѣ сыны. Послалъ есть насъ отець въ Новъгородъ соли купити да заблудилѣ ся есв!» и куны истерялѣ».

— А почему мы должны говорить «есвѣ», ведь правильно будет сказать «Иванка кузнеца есмъ сыны», — Васька хорошо запомнил схему, которую рисовал в блокноте Митя.

— Нет, — строго сказал Митя, — нужно ответить «Иванка кузнеца есвѣ» сыны». «Есвѣ» — это форма настоящего времени от глагола «быти», только форма двойственного числа.

— Какого-какого? — изумился Васька, удивление его было понятно, до сих пор он пользовался лишь понятиями единственного и множественного числа.

— Двойственного, — повторил Митя. — Так устроено в древнерусском языке, что предметы, которых по два, называют формами двойственного числа. Скажешь: нозѣ, руцѣ, очесѣ, ушесѣ, ланитѣ, и сразу ясно, что речь идет о паре ног, рук, глаз, ушей, щек и не больше. Вас с Васькой двое, вот и о вас надо сказать в двойственном числе — сыны. Во множественном числе было бы «сыиове». И глагол при существительном «сыны» тоже должен иметь форму двойственного числа: «есвѣ сыны». Итак, повторите: «Иванка Кузнеца…»

Ванька и Васька покорно забубнили вслед за Митей.

— Теперь о грамоте. — Дождавшись, когда ребята уверенно, ни на одном слове не сбиваясь, стали бойко проговаривать нужную фразу, Митя протянул им исписанную русичем бересту. — Отдадите ее князю.

— Понятно ли что?

— Вроде понятно, — отвечал Ванька. — «Князю Александру от Путяты. Посадили меня слобожане в тюрьму. Прошу тебя, князь, спаси мой… — Ванька замялся, еще раз сверился с берестой, — живот. А Митяя схватили, а кто — не знаю. А грамоту Митяй бросил, и лежит грамота та в лесу…» У него что, — Ванька кивнул на русича, — живот болит? Почему он просит князя «спаси моего живота»?

— Да нет, — довольный успехами ребят, улыбнулся Митя, — он жизнь свою молит князя спасти. «Животъ» по-древнерусски означает «жизнь». В летописях часто рассказывается, как, отправляясь на битву, воевода или князь говорил воинам: «Положимъ животы свои за землю русьскую». Это он их жизни отдать призывает за спасение Отечества. — Митя вздохнул и прибавил: — А наши с вами животы в порубе ни за что, ни про что погибают. Выручайте, ребятки.

Васька и Ванька разом поднялись на ноги. Путята неторопливо, чтобы дети поняли, стал объяснять путь к княжескому стану:

— Ити надобѣ лѣсъмь до рѣкы. На деснои сторонѣ рѣкы князь станъмъ стоить. На шуеи сторонѣ рѣкы слобожане рыщуть. Переправита ся на десну сторону да ступаита къ Вышатѣ-тысяцкому. Онъ васъ ко князю приведеть. Вышатѣ и грамотъку мою даита. Розумѣита? — переспросил он.

— Кажется, да, — нерешительно качнул головой Ванька. — Вот только что значит «на деснои сторона», «на шуеи сторонѣ»?

— «На деснои» — на правой, значит, стороне реки, — подсказал Митя, — находится княжеский стан, а «на шуеи» — на левой стороне реки, слобожане рыскают. Десный и шуий — означает правый и левый. — И не удержался Митя, добавил по-учительски: — Следы этих слов можно найти на географической карте России. Помните реки — Десна, Шуя, это русичи их называли, когда приходили селиться на новые земли. — Он похлопал ребят по плечам, как бы напутствуя их. — А теперь спрячьте грамоту хорошенько и в путь.

Побег

Вдруг криком занялся Микулин двор. Путята вскочил на ноги и в два прыжка приблизился к стене. Пленники прислушались. Надрывно плакал ребенок, причитала женщина, где-то истошно кричали: «Иконы выносите! Иконы!»

Дымом не пахло, но отчетливо слышался нарастающий треск горящего дерева. Пленники заметались. Прохор схватил в охапку Ваську, подсадил его вверх к уже затянувшемуся смрадным дымком проему под крышей.

Пожар разом охватил Микулин двор, огненным кольцом полыхал частокол вспыхнули дворовые амбары, занялся, видно, и дом, коли понесли из него иконы. Скоро огонь подберется и сюда, в дальний угол двора — к порубу.

Васька, забравшись на плечи Прохора, выцарапав между верхними бревнами слежавшийся мох, хорошо видел бедствующий двор, но дотянуться с Прохоровых плеч до заветной щели он не мог. Тогда цепкий маленький Путята, ссадив Ваську, влез на сильные Прохоровы плечи, Митя передал Путяте Ваську, и тот, подтолкнутый вверх Путятой, в одно мгновение исчез в дымящемся проеме. Следом парни выставили упирающегося Ваньку, слезно глянувшего в последний раз на обреченных сгореть заживо пленников.

Протиснувшись сквозь щель, Ванька посмотрел вниз. Прижавшись спиной к неприступной стене поруба, стоял Васька и пугливо крутил головой. Шум пожара, треск, истошный вой погорельцев слышны были отовсюду, но поразительное безлюдье бросилось в глаза мальчишкам, сторожа, приставленные охранять пленников, кинулись спасать Микулино добро. Что же до поруба, то к нему уже подкрадывался, слизывая перестоявший сухой бурьян, огонь. Занялась от разбрызгиваемых всюду искр крыша. Ванька с Васькой на мгновение замерли и тут же разом, словом не обмолвившись, кинулись к тесовой двери поруба. Только бы хватило сил сдвинуть кованый засов! Мальчики отчаянно вцепились