Адъютант Бухарского эмира - Виктор Иванович Носатов

«В конце концов, только от меня самого будет зависеть дальнейшая судьба», — решительно подумал Темир и, низко поклонившись Ислам-беку, вслух произнес вслед за казием:

— Я сирота, лишенный отца и матери. У вас нет сына, я буду вашим сыном!

Ислам-бек крепко обнял своего названого сына и торжественно произнес:

— Слушайте, люди, и не говорите, что не слышали! У меня родился сын — Темир-бек. Прошу его любить и жаловать!

После этих слов гости по очереди подходили с поздравлениями — сначала к Ислам-беку, а затем к его названому сыну.

После этого Ислам-бек объявил:

— Уважаемые гости, господа, в честь рождения моего сына я устраиваю той, на который приглашаю всех вас. По обычаю предков, украшением праздника будет улак-купкари, на который приглашены самые лучшие наездники и батыры Гиссарской долины.

Гости удовлетворенно зацокали языками. Послышались восторженные восклицания в честь мудрого щедрого бека.

Через неделю на равнине, перед поместьем Ислам-бека, с самого утра скакали взад и вперед всадники в праздничных халатах. Во дворе стояли огромные котлы, в которых варился плов. Запах дыма и жареного мяса, смешанный с конским потом проносящихся мимо распахнутых ворот лошадей, щекотал ноздри джигитов, подвигая их на самые сумасбродные аллюры и прыжки, лишь бы заслужить похвалу высокородных гостей, собравшихся на специально построенном к этому дню помосте.

Из ворот вывели жеребца. На нем был подлинно праздничный набор, состоящий из расшитого золотом шелкового чепрака, подседельника из шкуры волка и седла с золоченой лукой, на котором лежала атласная подушка с изумрудными кистями. Позолоченными были и стремена, и многочисленные бляхи на подхвостнике и нагруднике. Все это великолепие сияло в лучах восходящего солнца, звенело на каждом шагу.

— Конь Ислам-бека, хозяина праздника, — сказал кто-то из гостей.

Вслед за конем названого отца из ворот на своем буланом ахалтекинце выехал Темир-бек в расшитом серебром бордовом халате. Вся конная амуниция его жеребца отливала светлым, искристым серебром, и при движении бляхи и пластины, украшавшие сбрую, наполняли воздух радостным перезвоном.

— Удачи вам, уважаемый Темир-бек! — на разные голоса прокричали гости, как только джигит поравнялся с помостом.

Отвесив гостям уважительный поклон, Темир-бек направил своего коня к группе всадников, готовящихся к схватке.

На помост взошел Ислам-бек и, зорко оглядев место состязания, махнул рукой. По этому сигналу шум мгновенно стих, движение конников прекратилось.

К участникам улак-купкари подъехал всадник на прекрасном вороном ахалтекинце и, призывая к тишине, поднял над головой украшенную серебром камчу.

— Слушайте! Слушайте! — прокричал он, заглушая ржание разгоряченных бегом коней. — Сегодня гиссарцы увидят незабываемое зрелище. Вы должны показать свое удальство, силу и ловкость. О юноши, о зрелые мужи! Три козла от щедрот уважаемого Ислам-бека. Пусть каждый дерзнет! Победителей ожидают двадцать призов! Халаты! Сапоги! Седла! Шелковые платки для возлюбленных! Скачите! Хватайте!

Глашатай подскакал к помосту для гостей, на которых Ислам-бек возложил обязанность судей, и крикнул:

— О уважаемые, народ требует козла!

По существующему с давних пор обычаю, казий спросил:

— А зачем джигиту козел?

— Сварить бешбармак!

— Ну, тогда получай!

Два нукера Ислам-бека перекинули через седельную луку двухпудовую козлиную тушу.

Всадник с криком поскакал в сторону замерших на месте участников состязания и, остановившись в десятке метров от них, сбросил тушу на землю.

И тут началось что-то невообразимое. Всадники рванули к центру, стараясь первыми схватить козла. Кони, люди, пыль, крики и ругань — все смешалось в единую серую массу. Неожиданно из этой шевелящейся кучи вылетел всадник и, пришпорив коня, галопом помчался в сторону от кинувшихся в погоню соперников. В сторону помоста во весь опор, пригнувшись к шее коня, мчался Темир-бек. Козел мотался под брюхом коня. Всадник, зажав в зубах камчу, одной рукой держал тушу, другой умело управлял своим буланым, который с каждым скачком все более и более отдалялся от своих преследователей. Темир-бек, на значительном расстоянии от соперников, сделал один круг, потом другой, и его жеребец начал понемногу сдавать.

Неожиданно от группы всадников отделился джигит на гнедом ахалтекинце. Слившись своей рыжей шевелюрой и бородой с гривой своего жеребца, он вскоре нагнал Темира, конь которого уже достаточно подустал, и с ходу набросился на него, пытаясь отобрать козла. Но не тут-то было. Темир-бек, подтянув тушу к себе на седло, крепко-накрепко придавил ее коленом, и как только рыжебородый попытался ухватить его добычу, Темир, резко потянув узду, заставил своего каурого повернуть в сторону. Этот маневр заставил соперника на несколько минут отстать, но вскоре он, снова нагнав Темир-бека, нацелился на козла. Завязалась схватка. Рыжеволосый был опытнее и крепче Темир-бека, и тому пришлось приложить все свои силы, чтобы удержать добычу. До конца состязания оставался еще круг, когда соперник, резко нагнувшись, схватил тушу и начал тянуть ее на себя. Темир-бек, пытаясь удержать добычу, полностью отдавшись на волю своего буланого, выпустил поводья и, вцепившись двумя руками в скользкого от пота и пыли козла, резко дернул его в сторону. Рыжебородый джигит, поймав вместо туши пустоту, свалился на землю, чуть было не попав под ноги коней, несущихся за лидером. Победил Темир-бек.

Когда он, потный и пропыленный, со ссадинами на руках и лице, предстал пред очи своего названого отца, Ислам-бек крепко его обнял и трижды расцеловал.

— Ты настоящий джигит! Сегодня ты это доказал.

Он снял с себя пояс с позолоченной саблей и кинжалом и опоясал им юношу.

— Носи, сынок! Сегодня ты стал не только воином, но и командиром моих нукеров.

Улак-купкари продолжалось до самого вечера. До самого вечера перед поместьем Ислам-бека дымились костры, пахло свежими лепешками, пловом и бешбармаком. Праздник удался на славу.

С какой-то необъяснимой радостью и восторгом вспоминал Темир-бек о прошедших недавно событиях, так основательно изменивших всю его жизнь. Вот и сейчас, направляясь в дом, где ждал его некогда грозный и недоступный, а теперь родной и близкий Ислам-бек, в преддверии встречи Темир внутренне трепетал. Несмотря на то что прошло уже достаточно времени с тех пор как он стал членом семьи этого заботливого и предупредительного человека, Темир-бек с трудом привыкал к своему новому положению. Положению сына богатого и знаменитого бека.

Свободно и раскованно он чувствовал себя лишь в обществе своего наставника — Султана-бобо. Именно поэтому Темир-бек всегда старался выделить его среди всех других, довольно неприязненно встретивших когда-то его появление нукеров. Когда названый отец давал ему деньги или дарил дорогие подарки, Темир не забывал и Султана-бобо, щедро одаривая его из своих богатств. Постоянно чувствуя это, его бывший наставник старался угодить ему не меньше, чем Ислам-беку, за