Если ты сможешь договориться с Богом. Итальянский бестселлер об искусстве убеждения и управления реальностью - Паоло Борзакьелло

Господи, да что со мной происходит? Я как будто оказался в аду и уже готов был кинуться искупать свои грехи. Прошла секунда, может, две, а может, целая вечность, прежде чем Люцифер расслабился и мир вновь начал дышать. И я вместе с ним.

Дрожащей рукой я отложил кусок хлеба с хумусом, тяжело сглотнул. Аппетит отрезало напрочь. Краем глаза посмотрел на других людей в ресторане. Судя по всему, никто ничего не заметил.

– Ну что, теперь я привлек ваше внимание? – поинтересовался Люцифер, сделав глоток кофе.

– Пожалуй, – выговорил я с трудом.

Противно признавать, но он меня напугал. Не уверен, что сейчас произошло, но теперь я десять раз подумаю, прежде чем применять технику «ага-ага» к этому персонажу.

– Очень хорошо, – кивнул он, возвращая себе обманно-благожелательный вид. – Теперь предлагаю немного прогуляться. Это пастбище жвачных весьма утомляет. Хочется вдохнуть немного загрязненного воздуха, он напоминает мне о доме.

И вскоре мы шагали по улице, где снова распогодилось и недавний мрак уступил место спокойному солнечному лондонскому дню.

– Люцифер, вы действительно в это верите? – спросил я его. – Верите, что Лиза – Бог?

– Я не верю, я знаю, – отрезал он. – Ведь я ее первое творение. Я получил от нее задание создать этот мир. Все, что вы сейчас видите, трогаете и ощущаете, – так или иначе итог моей работы. Даже этот тротуар, по которому мы идем. Я – тот, кто обладает властью нести свет через слово Божье. Я говорю «Божье», чтобы использовать знакомые вам термины: Бог даже не зовется Богом на самом деле.

– Но разве Люцифер – это не воплощенное зло?

Он широко улыбнулся, и вместо недавнего могильного холода я ощутил приятное тепло в животе.

– История про плохого Дьявола – это часть глобального маркетинга, Леонард, – сказал он словами Эльзы. – Людей нужно кем-то пугать, чтобы потом продать им спасение. На самом деле, думаю, Эльза создала меня, чтобы компенсировать свои деструктивные тенденции и врожденную жестокость. Я не ношу рога и не развлекаюсь тем, что приговариваю души к адским мукам. Я создаю этот мир по воле Эльзы.

– Вы хотите сказать, что Люцифер хороший, а Бог – плохой? – спросил я после минутного раздумья.

– Вопрос не в том, кого назначить хорошим, а кого плохим, – возразил мой спутник. – Вопрос в том, чтобы понять, кому верить, а кому нет, несмотря ни на что. Я – Люцифер, буквально «светоносный». Но это не означает, что я хороший. Я король соблазна и обожаю искушать души. Обожаю проникать в самые глубины человеческого духа и завладевать разумом и сердцем моей жертвы. Я нахожу это восхитительным. Но суть не в этом. Суть в том, как люди на все это реагируют: в их глазах я могу послужить предлогом, чтобы снять с себя часть ответственности, а могу стать поводом для того, чтобы возвыситься и вырасти над собой. Я – и отговорка, и возможность. Я – и оправдание падения, и причина спасения.

Так что вам следует ко мне прислушаться, Леонард, и серьезно отнестись к моим словам. Вы обладаете возможностью спасти человечество, убедив Бога, что она выбрала неправильный путь. Никого другого слушать она не станет: ни меня, ни архангелов. Поэтому вы должны ее остановить.

Часть меня, та, что сбегала с уроков катехизиса, спорила со священником и тратила долгие часы на препирательства с религиозными фанатиками, все еще не готова была поверить Люциферу.

Так я ему и сказал.

– Понимаю ваше желание держаться за привычные убеждения, – кивнул он. – Это инстинкт самосохранения в каком-то роде. Но в этот раз, чтобы сохранить себя и всех остальных заодно, вам придется пойти другим путем. Думаю, Эльза выбрала смертного себе в советчики как раз потому, что глубоко внутри хочет, чтобы ее остановили. Так сделайте это, Леонард. Верьте во что хотите, но приложите все усилия, чтобы помешать ей уничтожить человеческий род.

Мы уже покинули квартал и теперь шли мимо ряда крохотных домиков с цветными фасадами, так привлекающих туристов, любящих селфи.

– Один вопрос, Люцифер. Вы не первый просите меня вмешаться и убедить Эльзу отказаться от ее намерений. Но раз уж вы владыка ада, разве вам не выгодно в одно мгновение заполучить семь миллиардов душ в свое распоряжение?

– Леонард, вы ведь сами недавно отказались от возможности получить контроль над людьми, сказав, что хотите добиваться желаемого своими силами. Так и со мной. Получить одним махом семь миллиардов душ, которые не придется покорять, вводить в искушение, завоевывать, – это как сжульничать в карты. Они не принесут мне истинного удовольствия. Да и как я буду коротать время, оставшись без работы? И в любом случае, соблюдая мои интересы, вы соблюдаете и свои. Так вы постараетесь?

Мы подошли к станции метро, с которой мне удобно было добраться до дома. Похоже, пришло время разойтись.

Люцифер выглядел серьезным, даже задумчивым, и не сводил с меня внимательного взгляда темных глаз.

– Да, – наконец кивнул я. – Даю вам слово. Я остановлю Бога.

Я собирался сделать это не ради него, а ради себя. Это моя работа, вызов моему мастерству. И я обязан выполнить ее в лучшем виде. По крайней мере, так я с собой договорился.

14 января 2017 г., 15:00

Элизабет уже была у меня дома и сидела в кресле, уставившись в смартфон. Когда я вошел, она едва подняла взгляд.

– Привет, папуля.

«Папуля» – значит, сильно не обиделась.

Я обнял ее и вдохнул ее особенный запах, навевающий на меня воспоминания о тех временах, когда она была маленькой. В свои почти шестнадцать она до сих пор пахла молоком и медом.

– Ну что, малышка, как ты? – спросил я, снимая пуховик и рюкзак.

– В целом ок, но все равно волнуюсь, – ответила она, не отрываясь от телефона.

Я намеренно не спросил, перестала ли она тревожиться. Алхимики говорят: «То, что называешь, существует».

Если хочешь быстро изменить свое душевное состояние, есть простой трюк: перестань говорить о том, что лишает тебя сил, и поговори о чем-нибудь другом или просто игнорируй тему и двигайся дальше. Мозг в состоянии идти лишь одной дорогой, и тебе решать, по какой отправиться.

– Я приготовлю себе кофе, дорогая. Ты хочешь что-нибудь?

– Не-а, я ненадолго, скоро встречаюсь с подругами на площади Пикадилли, пойдем посмотреть, привезли ли новые Adidas Superstar, как у Арианы. Она мой краш.

Я сделал вид, что понимаю, кто такая Ариана (возможно, певица), и смутно догадался, что «краш» имеет отношение к предмету обожания.

Сварив кофе, устроился с чашкой возле