Во власти нарцисса. Как распознать эмоциональное насилие, дать отпор и исцелиться - Жан-Шарль Бушу

Итак, вряд ли в природе существует нарцисс с идеально проявленными перверсивными качествами, но не стоит забывать, что каждый из нас порой склонен прибегать к механизмам перверсивного нарциссизма. Так что книга, которую вы читаете, не столько сочинение об этом явлении, сколько навигатор по механизмам и причинам ментальных отклонений, указывающий границу между нормой и патологией.

В этом плане такие персонажи, как Дон Жуан и Казанова, как нельзя лучше иллюстрируют сложность детального описания личности. Дон Жуан обольщает женщин, приглашает их на свидания, но сам на них не приходит, а лишь отправляет слугу проверить, явилась ли дама. Если явилась, Дон Жуан испытывает удовлетворение. Казанова же обольщает женщин и приходит на свидания, соблазняет их и исчезает. Как один, так и другой защищаются от страха, сопряженного с идеей власти, которой они обладают.

Дон Жуан испытывает силу своего образа. Казанова убеждается в том, что он не кастрат. Следовательно, в образе Казановы мы видим половое извращение (перверсию), а в образе Дона Жуана — нарциссическое. Нет сомнений, что оба, совратив жертву, сбегают от нее, потому что любовные отношения подвергли бы их серьезной опасности.

Как мы убедимся позже, нарциссический перверт приманивает свою добычу, как Дон Жуан, а затем крепко хватает ее и разрушает ее представление о себе. Ею он подпитывается, проецируя на нее свое расстройство. Он подчиняет себе жертву и подталкивает ее к депрессии, агрессии, извращениям, безумию, заболеваниям, а в самых тяжелых случаях и к смерти в результате самоубийства или несчастного случая.

В этой книге мы рассмотрим реальные случаи, которые покажут, как порой сложно поставить точный диагноз. Мы познакомимся со случаем Ванессы и увидим, как она, подобно Лорелее из стихотворения, которое я привожу в качестве эпиграфа к этой книге, превращается в обольстительную сирену, которой нравится наблюдать, как из-за нее моряки разбиваются о скалы. Заинтересованный читатель может проанализировать этот случай из практики, ответив на несколько вопросов, которые мы приводим в конце книги[2]. Мы также познакомимся со случаем Франка, который обожает жестко критиковать свою жену и обесценивать ее, обращаясь с ней как с извращенкой, чтобы забыть о чувстве предательства, которое он испытал в детстве. Еще один герой — Сантьяго, директор компании, который растет в собственных глазах, унижая сотрудниц. Еще мы проанализируем случай Андреа, которая начала прибегать к механизмам перверсивного нарциссизма, чтобы сбежать из неразберихи в своей жизни, а затем, в отличие от идеального по структуре нарциссического перверта, начала испытывать страх беспомощности, который захлестывал ее снова и снова. Откровения Андреа дополняются длинным признанием Хуана, ее возлюбленного, который после двух лет мучительных романтических отношений чуть не покончил с собой. Во всех этих случаях читатели воочию увидят работу защитных механизмов психики, которым, по сути, посвящена эта книга. И наконец, мы увидим, как перверсивные родители без капли сожаления приносят в жертву психическое здоровье своих детей с единственной целью — гарантировать себе личностное благополучие.

Немного истории

Концепцию нарциссической перверсии разработал французский психоаналитик Поль-Клод Ракамье в 1950-х. В то время он занимался психозами[3], в частности шизофренией[4]. По его мнению, шизофреник с ужасом проживает внутренние конфликты и имеет привычку проецировать их на другого. В своей книге Le génie des origines («Прародитель») Ракамье так говорит о перверсиях: «Это инфильтраты, которые пользуются любым предлогом, чтобы отравить радость мышления и силу воображения; нарциссическим первертом движут необходимость, умение и желание самозащиты от внутренних конфликтов, в частности от боли, за счет использования объекта манипуляции в качестве инструмента и мишени».

Гарольд Сирлс, который также изучает шизофрению, обращает внимание на взаимодействие бессознательных процессов между больным психозом и терапевтом. В книге The Effort to Drive the Other Person Crazy («Попытка свести с ума другого») Сирлс говорит: «Свести с ума другого способен каждый: добиться, чтобы он не мог ни существовать сам по себе, ни думать, ни чувствовать, ни желать гармонии ни с собой, ни с привычным ему миром». Нарциссическая перверсия служит человеку средством спасения от бредовых состояний, поскольку позволяет перенести на другого свой хаос, не дает ему скатиться в психоз.

Однако широкое применение термин получил благодаря Марии-Франс Иригуайан, французскому медику, психиатру и психоаналитику, которая популяризировала его в своей книге Le harcèlement moral: la violence perverse au quotidien («Моральные домогательства: скрытое насилие в быту»). Под моральным домогательством, типичным механизмом нарциссического перверта, она понимает «такое оскорбительное поведение, которое выражается в поступках, словах, жестах, текстовых сообщениях, направленных против личности, чести, физической или психологической неприкосновенности человека и создающих угрозу его профессиональной деятельности или подрывающих его социальную сферу».

Нарциссическая перверсия

Научному термину «перверт» в разговорной речи соответствуют такие слова, как: «ненормальный», «порочный», «извращенный». Если руководитель отдела позволяет себе нецензурную брань в отношении подчиненных, он ненормальный. Человек, бравирующий своей привлекательностью, зачастую слывет порочным. Если идея не дает нам покоя, то и ее мы запросто можем назвать извращенной.

Как-то на одном из моих курсов повышения квалификации я затронул тему перверсии. И когда я попросил добровольцев назвать первую ассоциацию со свойством «перверсия», которая придет им на ум, то услышал: порочный, испорченный, аморальный, плохой, непослушный, похотливый, распутный, похабный, лихой… Каждый предложил свою трактовку. Прежде чем перейти к различным концепциям перверсии, в том числе нарциссизму, необходимо дать точное определение этого явления.

В психопатологии многие слова оказываются терминами и используются в совершенно отличных от разговорной речи значениях. Например, «меланхолия» (слово, которое нам кажется поэтическим, когда его использует писатель) в психопатологии означает тяжелую болезнь. Мы в этом еще убедимся. Термин «перверсивный/перверзный» с точки зрения морали имеет негативную коннотацию, хотя одной лишь моралью он не определяется.

Структура книги

Я расскажу, как организована книга и почему мне показалось удобным структурировать ее так.

Сначала мы дадим определение термину «перверт», а также некоторым терминам из области психологии, которыми будем пользоваться на протяжении всего повествования.

Далее мы изучим психологию нарциссического перверта (часть I), а также его защитные механизмы (часть II).

После этого постараемся выяснить, как избежать нарциссической перверсии, как порвать с первертом (часть III). Перверт пользуется определенным набором маневров, среди которых, например, мертвая хватка. Чтобы жертва не сбежала, он приковывает ее к себе и таскает за собой по всем кругам своего персонального ада. Знакомство с концепциями, которые помогут нам вскрыть этот механизм, поможет понять, что главное для жертвы перверта — как можно быстрее дистанцироваться от него, прежде чем пытаться положить конец перверсии в отношениях. Мы попытаемся предугадать