Краткая история мысли - Люк Ферри

Но это же верно и для Эпиктета, одного из крупнейших представителей другой философской школы Древней Греции, о которой я очень скоро тебе расскажу, — стоицизма, доходящего до того, что в нем вся философская проблематика сводится к одной-единственной проблеме: страху смерти.

Послушаем, что говорит Эпиктет своему ученику во время их совместных бесед:

Так думаешь ли ты о том, что суть всех зол, неблагородства и малодушия у человека это не смерть, а скорее страх смерти? Так вот, против него ты, у меня, упражняйся, сюда пусть будут направлены все рассуждения, упражнения на деле, чтения на занятиях, и ты узнаешь, что только так люди становятся свободными^[3].

Эту тему мы встречаем и у Монтеня в его знаменитом изречении «философствовать — значит учиться умирать», а также у Спинозы с его изящным размышлением о мудреце, который «умирает в меньшей степени, нежели глупец», а еще у Канта, когда он задается вопросом о «том, на что мы можем надеяться», и даже у Ницше, у которого в идее о «невинности становления» обнаруживаются все самые важные элементы учений о спасении, выкованные в Античности.

Не беспокойся, если имена этих видных философов тебе еще ни о чем не говорят. Это нормально, ведь ты только начинаешь свой путь. Мы еще вернемся к каждому из них, чтобы яснее выразить их мысли и лучше понять их.

Сейчас тебе важно понять, почему, с точки зрения всех философов, страх смерти мешает нам жить. Не только потому, что он порождает тревогу. Ведь большую часть времени мы об этом не думаем, и я уверен, что ты не проводишь дни напролет, размышляя о том факте, что люди смертны! Гораздо важнее другое: необратимость хода вещей, являющаяся формой смерти в самом средоточии жизни, постоянно уводит нас в такое измерение времени, которое угнетает наше существование, — в измерение прошлого, где живут эти великие угнетатели счастья: ностальгия и чувство вины, сожаления и угрызения совести.

Возможно, ты мне ответишь, что достаточно просто не думать об этом, попытавшись, например, ограничиться хорошими воспоминаниями и не возвращаться к плохим.

Хотим мы того и нет, но воспоминания о счастливых моментах тоже могут коварно вырывать нас из реальности. Ведь со временем память преобразует их в островки «утраченного рая», которые незаметно тянут нас к прошлому и тем самым мешают наслаждаться настоящим.

Как ты увидишь в дальнейшем, древнегреческие философы думали, что прошлое и будущее — это два зла, тяготеющие над человеческой жизнью, два очага всех тех тревог, которые портят это единственное и уникальное измерение нашего существования, которое заслуживает быть прожитым просто потому, что оно является единственной реальностью — реальностью настоящего момента. Прошлого больше нет, а будущего еще нет, любили подчеркивать они, и тем не менее почти вся наша жизнь пролегает между воспоминаниями о прошлом и планами на будущее, между ностальгией и надеждой. Мы воображаем, что были бы гораздо счастливее, если бы у нас было то или это, новые туфли или более мощный компьютер, другая квартира, отпуск, проведенный в другом месте, другие друзья… Но, сожалея о прошлом или надеясь на будущее, мы в конце концов проходим мимо единственной жизни, достойной того, чтобы ее прожить, мимо жизни, связанной со «здесь и сейчас», мимо жизни, которую мы не умеем ценить, как она того, безусловно, заслуживает.