Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных - Стейн Ванхеле

В течение следующих двух недель это видение еще не раз посещало Юнга, но из раза в раз оно становилось все более жутким. Кровавое море затопило Европу вплоть до Альп, а значит, и до дверей дома Фрейда в Вене. Таинственный голос обратился к Юнгу: «Смотри внимательно, все так и случится. Можешь не сомневаться». Неудивительно, что Юнг совершенно растерялся. И даже по ночам голоса не смолкали: «Я падаю!»; «Куда?»; «Чего ты хочешь?». Он понял, что находится во власти чего-то могущественного, чего-то, что он назвал «духом глубин».

В свете того, что мы уже обсудили в предыдущей главе, становится понятно, что психотический опыт Юнга возник не на пустом месте. Разрыв с Фрейдом серьезно подкосил его веру в мир. Он больше не мог полагаться на поддержку мудрого наставника, и все ментальные опоры были разрушены. Именно в этот момент он начал страдать от психотических приступов. Они не только привносили агрессивные образы в привычную реальность, но и ставили перед ним вопросы, кто он такой и чего хочет.

Письмо – это выход, как и строительство замка

Будучи бывшим коллегой Блейлера, Юнг точно знал, как нарушается ход мыслей во время психоза, и боялся, что вот-вот сойдет с ума. Как бы то ни было, до кризиса Юнг не относился к психозам однозначно негативно. В журнальной статье, написанной за несколько лет до этого, Юнг утверждал, что психоз – это необычная реакция на обычные эмоциональные проблемы. Для психоза характерны загадочные мысли, которые возникают, когда человек теряет уверенность в жизни. К этим мыслям нужно внимательно прислушаться и не списывать их на симптомы болезни.

Но как можно применить это на практике в собственной жизни? Юнг не сразу нашел ответ на этот вопрос. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что к полученным откровениям нужно отнестись серьезно и записать их. Делая записи в дневнике, он и представить себе не мог, что его записи напрямую относятся к науке. Обратите внимание, что Юнг получил фундаментальное научное образование и потратил годы на экспериментальные исследования. Но этот опыт практически не помог ему собрать воедино свои психотические переживания. Академические знания и статистика не могут компенсировать потерю основ, на которых строится самоощущение человека. Если, конечно, это знание не принимает форму заблуждения, что произошло с Вильгельмом Флиссом. Но у Юнга все было иначе.

На пике сомнений и замешательства Юнг услышал женский голос, который тихо сказал ему, что он создает произведение искусства. Позже он назвал этот голос анимой, что переводится с латыни как «душа». Ее вмешательство удивило Юнга: он никогда не смотрел на «Красную книгу» с этой точки зрения. И не спешил соглашаться с анимой: он рассматривал книгу больше как запись духовных откровений, «божественного безумия», которое ставило его в один ряд с библейскими пророками и мистиками Средневековья. Их тоже посещали видения, и они общались со сверхъестественными силами. Так, «дух глубин» сблизил Юнга со скрытыми аспектами психики, что высвободило самые разные жизненные силы. Он отождествлял их с мудростью древних гностических религий и называл «архетипами».

На протяжении всей жизни Юнг регулярно беседовал с воображаемыми персонажами, такими как анима. Очевидцы сообщали, будто он слышит голоса, доносящиеся откуда-то издалека. Юнг осознавал, что иногда он что-то бормочет себе под нос в присутствии других людей.

Это важно, но не считается чем-то необычным. После эпизода манифестирующего психоза многие люди продолжают получать психотические импульсы на фоне взаимодействия с окружающим миром. Как правило, это небольшие вторжения извне или вспышки вдохновения, которые ненадолго прерывают нормальное восприятие человеком реальности. Поскольку такие вторжения не соответствуют реальности, они по-прежнему кажутся чем-то экстраординарным. Но нет необходимости воспринимать их как что-то вредное или проблемное. Когда мы спим, в наших снах тоже происходят события, контролировать которые мы не в состоянии. Признать, что подобное может произойти, когда мы бодрствуем, – это просто вопрос собственной релятивизации.

После долгих размышлений об откровениях Юнг пришел к выводу, что они обладают духовным значением и могут многое рассказать о человеческом разуме. Юнг развивает эту мысль во многих более поздних и, по сравнению с «Красной книгой», более известных работах. Он убедился, что его кризисный опыт иллюстрирует, как современный человек может найти ответ на вопрос о смысле жизни. По его мнению, «Красная книга» не принадлежит ни науке, ни искусству: это чистое выражение духовного поиска. Поэтому он решил украсить рукопись символическими рисунками. Для него это был лучший способ выразить глубокие душевные переживания. В поздней работе, предназначенной для более широкой публики, Юнг продолжил развивать соображения, на которые его натолкнули психотические переживания. Многие идеи, которые сейчас прочно укоренились в психологической науке, берут начало в необычных видениях Юнга. Концепция, что у каждого человека есть мужское и женское начало (анимус и анима), различие между интроверсией и экстраверсией как отдельными чертами характера и идея кризиса среднего возраста – всем этим мы обязаны Юнгу. На самом деле он использовал термин «кризис среднего возраста» для описания тяжелого периода, который последовал после их разрыва с Фрейдом. Источник вдохновения для этих и многих других открытий был необычным, но уроки, которые он извлек из того, что видел, слышал и чувствовал, стали частью мирового научного наследия.

В 1959 году Юнг добавил к «Красной книге» небольшой эпилог. Он пришел к выводу, что, хоть содержание ее страниц и не было безумием, оно вполне могло бы им стать. Если бы он не смог восстановить контроль над переживаниями, разум, вероятно, проиграл бы битву и погиб. В этом смысле работа Юнга – свидетельство филигранного баланса ума, которая вдохновляет по сей день. Он мог бы выбрать противостояние с ужасной пропастью безумия и одиночества или просто проигнорировать этот опыт и раствориться в анонимности толпы. Юнг не выбрал ни то, ни другое. Он попытался найти связь между собственным опытом и проблемами, которые многих беспокоят: преодоление внутреннего хаоса и экзистенциальных кризисов.

На мой взгляд, в «Красной книге» Юнг создал собственный миф. История, которая позволила ему изменить свой мир, чтобы уберечь его от разрушения конфликтами и хаосом. Эссеистка Джоан Дидион[32] высказалась в похожем ключе и про свои психотические переживания: «Мы рассказываем себе истории, чтобы жить». Без историй разум заполняется разрозненными образами, в которых может и не было никакого смысла62.

И Юнг не исключение из этого правила. Он сделал следующий шаг, отделив теорию от личного мифа. Чтобы это стало возможным,