Герой в преисподней: от мифа к Twin Peaks. Эссе - Дмитрий Николаевич Степанов
Книгу Герой в преисподней: от мифа к Twin Peaks. Эссе - Дмитрий Николаевич Степанов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одним из огненосцев, но не единственным. Другим был, к примеру, Фридрих Ницше, выразивший свое душевное горение в строках:
Да, я знаю, знаю, кто я:
Я, как пламя, чужд покоя.
Жгу, сгорая и спеша.
Охвачу – сверканье чуда,
Отпущу – и пепла груда.
Пламя – вот моя душа.
Известно, что душевная борьба Ницше, проявившаяся в этой пламенности, философски оформилась иначе, чем у Маркса: не в социально-экономической теории классовой борьбы, но в его яростно-поэтическом богоборчестве. Маркс, впрочем, тоже не был чужд стремленья потягаться с Богом. Вся его поэзия пронизана богоборческими мотивами. Вот лишь один пример:
Если некий бог, забывший жалость,
Угнетает так, что бед не снесть,
От его миров мне не досталось
Ничего! Одно осталось – месть!
Гордо самому себе отмщу я,
Существу, что правит в вышине,
Даже силу в слабость превращу я,
Платы за добро не будет мне.
Грозный замок я себе построил,
Он взметнется в холод, к облакам,
Ужас будет крепостной стеною,
Боль и мука будут править там.
Если вверх нечаянно кто глянет,
Пусть назад отпрянет, устрашен,
Пусть внимать лишь зову смерти станет,
И могилу счастью роет он.
Пусть всевышний громом бьет, надменный,
Со своей железной высоты,
Пусть мои дотла разрушит стены —
Вечность, мне их вновь отстроишь ты!
В этой «Молитве отчаявшегося» Маркса выражены все характерные мотивы его поэзии: невыносимая боль, титаническая борьба и романтическая чуждость поэта и миру, и небесам. Маркс действительно был бесконечно чужд своей семье («По твоим письмам вряд ли можно заключить, что у тебя имеются братья и сестры», – замечал ему отец) и ближайшему окружению («… своих друзей я от себя оттолкнул», – признавался Карл отцу), своей нации и обществу, в котором он жил. Настолько чужд «человеческому, слишком человеческому», что Генрих Маркс в одном из писем к нему позволил себе усомниться в его человечности: «Порой мое сердце радуется, когда я думаю о тебе и о твоем будущем. Но временами я не могу избавиться от страха и горестных сомнений, когда думаю: а находится ли твое сердце в гармонии с твоим умом, твоими талантами? Способно ли оно испытывать земные, но более благородные чувства, которые в этой юдоли печали приносят утешение человеку чувствительному, способному к состраданию? И поскольку мне ясно, что сердце твое одержимо и направляемо силой, дарованной не каждому смертному, божественная ли это сила или нечистая, вроде фаустовой? Сможешь ли ты когда-либо – и это самое страшное сомнение, терзающее мое сердце, – быть просто по-человечески счастлив?»
Отцовское сердце оказалось весьма чувствительным к страданию сына. Генрих Маркс безошибочно усмотрел в отчужденности Карла терзающий его душевный конфликт. Но сын не избавился от этого конфликта, как желал того отец. Он поступил иначе – выразил свою душевную отчужденность сначала в романтическом представлении о чуждости поэта суетному миру, а затем – в своей социально-экономической теории отчуждения. Интересно, что певец всеобщего счастья в коммунистической общине не терпел людей и скорее подписался бы под лермонтовскими строками:
Пускай меня обхватит целый ад,
Пусть буду мучиться, я рад, я рад,
Хотя бы вдвое против прошлых дней,
Но только дальше, дальше от людей.
В основе революционного марксизма лежат, таким образом, не социально-экономические спекуляции и даже не архаические мифопоэтические представления о возрождении через хаос. В его основе лежат бессознательные переживания самого Карла Маркса: его душевный конфликт, боль и надежды. Еще Ницше на примере собственного творчества осознал «чем была до сих пор всякая великая философия: как раз самоисповедью ее творца, чем-то вроде memoires, написанных им помимо воли и незаметно для самого себя…» Все это в полной мере относится и к философии Маркса.
Карл Маркс навсегда.
Отсюда становится понятен небезызвестный парадокс: выразителями революционной идеологии зачастую были представители правящих классов. В XIX ими являлись просвещенные аристократы, сегодня ими являются рефлексирующие политики и интеллектуалы, но никак не пролетариат. «Самозваные марксисты встречаются гораздо чаще в богатых частных университетах, чем в „пролетарских“ мастерских Детройта или Чикаго, – недоумевал Гэри Норт. – Сытым и довольным жизнью буржуазным интеллектуалам гораздо ближе идеи Маркса и Энгельса, чем сегодняшнему промышленному пролетариату. Идеи Маркса были рождены в университетской среде, взлелеяны в годы добровольного отказа от какой-либо трудовой деятельности и достигли своего расцвета в годы роскоши и достатка, вдалеке от забот и тягот пролетарской жизни».
Объясняется это довольно просто – и аристократы XIX века, и интеллектуалы XX столетия в рассуждениях о бедах и страдании простого народа выражали собственную коренящуюся в бессознательном душевную боль. Так, например, нельзя признать справедливой высочайшую резолюцию Николая I на рефлексии Чаадаева как на «смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». Это всего лишь пустое оскорбление. Но истина в том, что Петр Яковлевич Чаадаев, этот русский Гамлет, был действительно великим страстотерпцем – «он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости», – выразившим собственную душевную боль в размышлениях о немощи своей нации.
И потому социальные пророчества Маркса будут востребованы пока жив на земле человек или, скажем, пока он не найдет некоего чудотворного способа избавить себя от боли и мук. Актуализироваться же они будут всякий раз, когда социальное напряжение вследствие экономического кризиса, демографических факторов или каких-то иных причин будет созвучно душевному напряжению, лежащему в основе этих пророчеств. «О Марксе можно сказать, что большинство его предсказаний вошли в противоречие с фактами, тогда как пророчества стали объектом все возрастающей веры. Объясняется это просто: предсказания были рассчитаны на ближайшее будущее и могли подвергнуться проверке. А пророчества, относящиеся к отдаленному будущему, обладали тем самым преимуществом, которое обеспечивает незыблемость религий: их невозможно подтвердить. Когда предсказания не сбываются, единственной надеждой остаются пророчества. Из этого следует, что лишь они одни и движут историей». (Альбер Камю).
Алексей Лосев: диалектика и миф
О знанье, знанье! Тяжкая обуза,
Когда во вред ты знающим дано!
Я ль не изведал той науки вдоволь?..
Меня спасет живая правды сила.
Софокл «Царь Эдип».
Одна из учениц Лосева, близко знавшая его, но принадлежавшая уже другому поколению, Юдифь Каган вспоминала: «В начале июня 1960 года сразу после похорон Пастернака я приехала к своему учителю А. Ф. Лосеву, чтобы рассказать, как проходила в Переделкине эта церемония, кто был, что говорили… Лосева я знала давно и была совершенно поражена, увидав, что он с трудом сдерживает рыдания, плачет. Это был плач не только по Пастернаку, а и по себе, по всей ушедшей, как он думал, навсегда эпохе. Он в слезах повторял: „Какой был дух! Какой был дух на этой земле! И все погубили!“ Я беспомощно пыталась его утешить, говоря, что нет, не все погублено, что есть молодые, которые сейчас стараются продолжить то, что тогда было, они читают, думают, рассуждают… Я знала таких людей. Лосев отвечал мне, что я так говорю, потому что не могу даже представить себе, какой была духовная жизнь России в конце десятых – начале двадцатых годов! Действительно, людей с интеллектом такого ранга больше мне встречать почти не доводилось».
Ученик не смог понять своего наставника. Лосев говорил не об «интеллекте
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Наталия30 июль 23:31 Спасибо автору. Книга интересная, увлекательная, легко читается, оставляет приятные впечатления. Желаю автору дальнейших... Королева драконов - Анна Минаева
-
Гость Татьяна30 июль 22:31 Душевная книга, очень люблю Михалкову, произведения всегда сочные, с неожиданным концом. Много личных историй героев, читаются... Посмотри, отвернись, посмотри - Елена Ивановна Михалкова
-
Гость Ольга30 июль 19:51 Двоякое впечатление от книги. С одной стороны, интересные истории пациентов, интересные рассказы об операциях, с другой - слишком... На пути к сердцу. Записки кардиохирурга - Асланбек Аслудинович Дубаев