Символическая жизнь. Том 1. Тавистокские лекции - Карл Густав Юнг

изменится никогда, или будто мир и психика статичны. Они были лишены всякого воображения и полностью зависели от чувственного восприятия. Случайностей и возможностей в их мире не существовало, а у их «сегодня» отсутствовало подлинное «завтра». Будущее для них было лишь повторением прошлого.

501 То, что я пытаюсь донести до читателя, суть первые впечатления, сложившиеся у меня, когда я только начинал наблюдать за людьми. Вскоре мне стало ясно, что одни из них думают, используют свои интеллектуальные способности, пытаясь приспособиться к другим людям и обстоятельствам; тогда как другие – не менее умные – ищут и находят свой путь с помощью чувств. Слово «чувство» нуждается в некотором пояснении. Так, о «чувстве» можно говорить, когда имеется в виду нечто сентиментальное (от французского sentiment). Однако это же слово применяется и в отношении мнений. Сообщение из Белого дома, например, может начинаться так: «Президент чувствует, что…» Или это слово можно использовать для выражения интуитивных догадок: «У меня такое чувство, что…» Наконец, чувство часто путают с ощущением.

502 Когда я употребляю термин «чувство» в противоположность термину «мышление», то имею в виду ценностное суждение: приятно или неприятно, хорошо или плохо и т. д. Чувство, определяемое таким образом, не тождественно эмоции или аффекту, возникающим и проявляющимся непроизвольно. Чувство, как понимаю его я, – это суждение без каких-либо очевидных телесных реакций, которые характеризуют эмоцию. Подобно мышлению, это рациональная функция, тогда как интуиция, подобно ощущению, иррациональна. Интуиция как «предчувствие» не является результатом волевого акта; скорее это непроизвольное событие, зависящее от различных внешних или внутренних обстоятельств, но никак не от акта суждения. Интуиция больше сродни чувственному восприятию, которое тоже иррационально, ибо в основном зависит от внешних или внутренних стимулов физического, а не психического происхождения.

503 Эти четыре функциональных типа соответствуют четырем механизмам, посредством которых сознание ориентируется в окружающем мире. Ощущение (или чувственное восприятие) дает понять, что нечто существует; мышление помогает определить, что это такое; чувство говорит, приятно это или нет; а интуиция подсказывает, откуда оно взялось и к чему приведет.

504 Читатель должен понимать, что эти четыре критерия – просто четыре точки отсчета среди многих других, таких как сила воли, темперамент, воображение, память, нравственность, религиозность и т. д. В них нет ничего догматического; не претендуют они и на то, чтобы считаться истиной в последней инстанции; тем не менее, в силу самой своей природы они представляются весьма подходящими критериями для классификации. Классификация бесполезна, если она не обеспечивает средства ориентации и практическую терминологию. Я нахожу классификацию на типы особенно полезной, когда мне приходится объяснять детям поступки родителей, женам – поведение их мужей, и наоборот. Кроме того, она помогает понять собственные предубеждения.

505 Таким образом, если вы хотите понять сон другого человека, вы должны пожертвовать собственными предпочтениями и подавить свои предубеждения – по крайней мере на некоторое время. Это не легко и не приятно, ибо требует нравственного усилия, которое не всем по вкусу. Но если вы не приложите усилий – если не подвергнете критике собственную точку зрения и не признаете ее относительность, – вы не получите ни правдивой информации о психике анализанта, ни достаточно полного представления о ней. Поскольку вы ожидаете хотя бы минимальной готовности выслушать ваше мнение и отнестись к нему серьезно, то и пациенту должно быть предоставлено аналогичное право. Хотя подобные отношения обязательны для любого понимания и, следовательно, самоочевидны, необходимо снова и снова напоминать себе, что в терапии понимание пациента важнее, чем то, сбудутся теоретические ожидания аналитика или нет. Сопротивление пациента аналитику не всегда плохой знак; скорее, это признак «нестыковки», ошибки. Либо пациент еще не достиг стадии, на которой возможно понимание, либо интерпретация не подходит.

506 В попытках истолковать символы сновидений другого человека нам особенно мешает почти непреодолимая склонность заполнять пробелы проекцией – предположением, что аналитик и анализант мыслят одинаково. Этого источника ошибок можно избежать, установив контекст сновидческих образов и исключив все теоретические допущения – за исключением эвристической гипотезы, что в сновидениях заключен некий смысл.

507 Не существует никаких правил, не говоря уже о законах, толкования сновидений, хотя на первый взгляд кажется, будто все они выполняют одну общую функцию. Эта функция – компенсация. По крайней мере, компенсацию можно считать самой многообещающей и самой плодотворной гипотезой. Иногда явное сновидение с самого начала демонстрирует свой компенсаторный характер. Например, одному пациенту, которому было свойственно весьма высокое мнение о себе, приснился пьяный бродяга, валяющийся в придорожной канаве. Сновидец говорит (во сне): «Ужасно видеть, как низко может пасть человек!» Совершенно очевидно, что этот сон пытался поколебать его уверенность в собственном превосходстве. Но дело было не только в этом. Оказалось, что у него был младший брат, опустившийся алкоголик. Сон также показал, что его завышенная самооценка компенсировала неполноценность его брата – и его самого.

508 Приведу другой пример. Одной даме, которая очень гордилась своим пониманием психологии, постоянно снилась некая женщина, которую она иногда встречала в обществе. В реальной жизни она ей не нравилась и казалась тщеславной бесчестной интриганкой. Дама не понимала, почему ей снится женщина, столь не похожая на нее, хотя во сне она всегда была мила и ласкова, как сестра. Несомненно, сон означал, что на ней лежит «тень» бессознательной фигуры, похожей на ту женщину. Поскольку у нее было очень четкое представление о себе, она не осознавала собственный комплекс власти и скрытые мотивы, не раз приводившие к неприятным сценам, в которых она всегда винила других, но не себя.

509 Человек может не замечать, игнорировать и подавлять не только свою теневую сторону, но и положительные качества. Примером может служить внешне скромный, нетребовательный человек с приятными манерами, часто извиняющийся или заискивающий. Он всегда занимает место в задних рядах, хотя из кажущейся вежливости никогда не упускает возможности присутствовать. Его суждения здравы, даже компетентны, однако неизменно содержат намек на некий более высокий уровень, на котором рассматриваемый вопрос можно решить более эффективно. В своих сновидениях он постоянно встречается с великими людьми, такими как Наполеон или Александр Македонский. Столь важные посетители явно компенсируют его очевидный комплекс неполноценности. В то же время сны поднимают ключевой вопрос: что я за человек, если ко мне приходят такие знаменитые гости? В этом отношении сны показывают, что сновидец лелеет тайную мегаломанию как противоядие от своего комплекса неполноценности. Хотя он этого и не осознает, идея grandeur[185] позволяет ему выработать иммунитет против всех влияний окружающей среды; ничто не проникает