Украденный фокус. Почему мы страдаем от дефицита внимания и как сосредоточиться на самом важном - Йоханн Хари

ФиналВозрождение внимания

Если бы это была книга в жанре «помоги себе сам», то в конце повествования я снабдил бы читателя восхитительно простым рецептом. Такие книги призваны развеивать любые сомнения: автор определяет проблему (обычно из собственного опыта), подробно рассказывает, как он решил ее для себя, после чего говорит: «Ну вот, дорогой читатель, ты можешь сделать то же самое, и будет тебе счастье». Но эта книга не про самопомощь, и я обязан сказать вам нечто гораздо более сложное. Начну с признания: я не полностью решил эту проблему для себя. Более того, я пишу эти строки во время локдауна, и должен сказать, что сейчас с вниманием у меня плохо, как никогда прежде.

Начало этого упадка пришлось на странный месяц, события которого напоминали какой-то сон. В феврале 2020 года я вылетал из лондонского аэропорта в Москву на встречу с бывшим стратегом Google Джейсом Уильямсом, которого часто упоминаю и цитирую в этой книге. Пробегая к выходу на посадку по залитым отталкивающим желтым светом залам аэропорта, я заметил нечто необычное. На лицах некоторых сотрудников были маски. Разумеется, я читал новости о новом вирусе, который появился в Ухане, но, подобно большинству людей, посчитал, что, как и в случае свиного гриппа и эболы, эту проблему локализуют прежде, чем она превратится в пандемию. С раздражением я подумал, что у людей паранойя, и сел в самолет.

В месте назначения стояла аномально теплая русская зима. Снега не было, народ ходил в футболках и распродавал свои меховые шубы за сущие гроши. Проходя по пугающе бесснежным улицам, я чувствовал себя маленьким и сбитым с толку. Москва безбрежна. Люди живут в огромных многоэтажках, работают в устрашающего вида крепостях из стекла и бетона, продираются на работу и домой по восьмиполосным автотрассам. Этот город создан так, чтобы коллективное казалось грандиозным, а человек чувствовал себя песчинкой на ветру. Уильямс обосновался в типичном московском жилом доме XIX века, и когда мы уселись перед громадным книжным шкафом, доверху набитым русской классикой, мне показалось, что я внезапно очутился в романе Толстого. Джеймс жил здесь отчасти потому, что его жена работала в представительстве ВОЗ, а отчасти – потому что обожал русскую культуру и философию.

Когда мы начали свой разговор, Джеймс сказал, что после нескольких лет исследований пришел к выводу, что существует три разных вида внимания, и все три в настоящее время крадут. В дальнейшей беседе мне стало гораздо понятнее многое из того, что я узнал.

По словам Джеймса, первый слой внимания – луч прожектора, то есть сосредоточенность на непосредственных действиях вроде «сейчас пойду на кухню и налью себе кофе». Вам нужно найти свои очки? Вы хотите посмотреть, что имеется в холодильнике? Вы хотите закончить чтение этой главы книги? Как я пояснял выше, прожектор подразумевает узконаправленное внимание. Если вашему прожектору мешают, вам трудно выполнять краткосрочные задачи вроде вышеуказанных.

Второй слой – луч звезды. Это внимание, направленное на достижение долгосрочных целей, требующих времени. Вы хотите написать книгу. Вы хотите создать бизнес. Вы хотите стать хорошим родителем. Лучом звезды это называется, потому что, сбившись с пути, вы смотрите на звезды и понимаете, в каком направлении необходимо идти. Если вас отвлекают от луча путеводной звезды, вы теряете из виду ваши долгосрочные цели. Вы забываете, куда направлялись.

Третий слой – дневной свет. Этот вид внимания позволяет понять, что, собственно говоря, представляют собой ваши долгосрочные цели. Как понять, что вам нужно написать книгу? Как понять, что вам нужно создать бизнес? Как понять, что значит быть хорошим родителем? Не имея возможности спокойно поразмыслить, вы в этом не разберетесь. Джеймс использовал это название, потому что ясно увидеть окружающее можно только при ярком свете дня. Если вам настолько заморочили голову, что вы света белого не видите, то во многом утратится понимание того, кто вы, что вы хотите и куда идете. Джеймс считает такую ситуацию «тяжелейшей формой рассеянности, чреватой началом процесса декогеренции». Это состояние, в котором человек перестает осмысливать себя в окружающей действительности из-за недостатка ментального пространства. Он одержим мелочными заботами и полагается на внешние сигналы вроде ретвитов. Он теряется в бурном потоке отвлекающих факторов. Обрести свой луч звезды и дневной свет можно лишь путем продолжительных периодов размышлений, витания в облаках и глубокомыслия. Джеймс пришел к убеждению, что нас лишают всех трех видов внимания. Мы утрачиваем свет.

Для лучшего понимания происходящего Джеймс воспользовался другой метафорой. Время от времени хакеры атакуют интернет-сайты очень специфическим способом. С таким сайтом пытается соединиться огромное количество компьютеров, в результате чего он падает, поскольку неспособен справиться с объемом трафика. Это называется «атака типа отказ в обслуживании» или DoS-атака. Джеймс считает, что все мы переживаем DoS-атаку на наши умы: «Мы – как этот сервер, и со всех сторон нас забрасывают информацией, чтобы завладеть вниманием… Это подрывает способность реагировать на что угодно. Это приводит в состояние рассеянности или ступора. Нас перегрузили до такой степени, что мы не имеем возможности получить представление о происходящем и сообразить, что с этим делать. Это полная колонизация человеческого сознания. Люди настолько опустошены, что не находят сил для сопротивления этому».

Попрощавшись с Джеймсом, я гулял по улицам российской столицы и подумал, что на самом деле есть и четвертый вид внимания, который можно назвать стадионным освещением. Это наша способность видеть друг друга, слышать друг друга и сотрудничать для общих целей и борьбы за их достижение. Печальных примеров того, что происходит, когда этого нет, хоть отбавляй. Я был в Москве зимой, и было настолько тепло, что народ разгуливал по улицам без курток. Аномальная погода пришла из Сибири – вот уж никогда не подумал бы, что напишу такую фразу. А десятью годами ранее Москва задыхалась в дыму жестоких лесных пожаров. Казалось бы, более очевидных свидетельств глобального потепления не бывает. Наше внимание занимают другие, менее важные вещи. Я вспомнил о своем ужасающем углеродном следе и понял, что виноват в этом больше многих других.

Во время полета обратно в Лондон я размышлял о том, что у меня теперь есть столько знаний о внимании, что я точно смогу шаг за шагом привести в порядок свое. По приезде я увидел, что теперь маски носят все, кто работает в Хитроу. Газеты пестрили фоторепортажами из