Фигуристы - Диана Королева

— Ты собрала вещи? — спрашивает папа за завтраком.

В лагерь. На целых три недели! Вместе со льдом и коньками. И теперь меня точно не отправят на каникулах к бабушке в деревню — путевку купили ещё в начале весны.

Я киваю, ставлю на стол чашку, в которой осталось немного кофе, и направляюсь в школу. На улице прохладно. Ноль. В конце апреля. Нет, ладно, Сибирь. Снег на девятое мая иногда выпадает, но все же… Где можно найти человечка, который погоду придумывает? Я бы хотела пожаловаться.

Иду по двору, одновременно пытаясь включить музыку. Наконец, приложение загружается, и я надеваю наушники. Можно идти дальше. Слушая музыку, я представляю себя звездой какого-нибудь клипа, и обязательно кружащейся в ливне.

Поднимаю глаза вверх. Какое удивительное небо! Облака-барашки плывут по нему в поисках счастья. Или дождевика. Они явно не ожидали нулевой температуры. Зато с другой стороны остались тучки, намерения которых понятны всем.

У меня сумасшедший класс! Вот дверь у нас открывается только с ноги, и хорошо, если, зайдя, я не увижу одноклассника с мусоркой на голове. Первоклассники идут, держась за ручки в столовую, а наши несутся наперегонки, чуть ли не перепрыгивая через парты.

— На что гадаете? — подхожу к знакомым из параллельного класса.

— На суженного… или — ную… суженную, м? Тебе погадать? — ехидно улыбается Катя. — Классный лук, кстати. Так что, погадать? На Ирочку, например.

— Стой! Па-да-жди! Какую еще Ирочку? Не надо.

— На ту, в которую ты была влюблена. Давай-давай, надо! — она театрально размахивает колодой над пуфом, а потом швыряет ее. Так же театрально что-то шепчет и начинает вытягивать карты. Раз. Два. Три. Потом возвращает их в колоду. Когда она начинает говорить, я вздрагиваю. — Карта «2 кубка»! Партнерство. Романтические отношения! Или тесный личный союз! Страсть в любовных отношениях! — лозунгами выкрикивает подруга. — Вовлеченность! Ой… подожди… наивный оптимизм, принятие желаемого за действительное… блиин, сочувствую, — это уже медленно и почти шепотом.

— Ну ты ж понимаешь, что все это неправда?

Она вздыхает:

— Какая ты скучная!

— Ну ничего. Скоро уеду.

Катя вопросительно поднимает бровь.

— Куда?

— В лагерь.

— Тем более, скукотища! — вздыхает. — И когда уезжаешь?

— Через три дня. Папа, — (будучи моим же тренером), — сильно настаивал. Доп-тренировки не помешают. Да и соревнование…

— Желаю тебе отсутствия тараканов в комнате!

Я иду на урок биологии, любимый второй этаж пустует. Кажется, в кабинет уже пустили.

Учительница уже что-то говорит классу, хотя ещё идет перемена.

— … На прошлой неделе у вас была контрольная. Сейчас все придут, и я скажу оценки.

Посмотрев на недовольное лицо Елены Александровны, молча направляюсь к своему месту — третьей парте первого ряда. Ее я отметила, как располагающуюся недостаточно далеко от доски, но и не очень близко, так что можно спокойно переговариваться с кем-нибудь на уроках и быть в курсе происходящего в классе.

Рядом садится моя лучшая подруга Алена, которая принимается говорить о любимой корейской группе, которая мне, кстати, не нравится.

Я, прервав ее пламенную речь: «Ой, какой же Чимин милый, я хочу за него замуж!», обещаю посмотреть, послушать и оценить достоинства корейских сенпайев (Вру, конечно, и Алена это знает).

Звонок с урока, мелкие ребята бегут в столовую. Перемена — время, когда в коридор без особой надобности лучше не выходить. Но мы направляемся на третий этаж и занимаем диванчик в своеобразном закутке в самом конце этажа, рядом с лестницей.

— А как ты решила третью задачу по алгебре? — спрашивает Алена. — Свериться хочу… Ань, ты меня слушаешь? — окликает Аленка.

— Прости… задумалась.

— Ну, ты даёшь. Давай просыпайся. Сейчас — история. Проверочная будет, Ленка из «В» сказала. Прикинь, заснёшь, — я представляю себя, мирно спящей в кабинете истории. И учительницу, как дракон пышущую огнем, спрашивающую класс, разбудить меня или нет, будто у нее выбор есть. Жуткое, однако, зрелище. — А как проснёшься, увидишь разгневанное лицо исторички. И скажет она: «Два тебе, Романова… — подруга выдерживает театральную паузу — за год!». И будешь до конца своих дней…

Что я буду делать «до конца своих дней», никогда уже не узнаю. Треклятый звонок ударяет прямо в ухо! Нельзя было нормальную мелодию поставить что ли? Поприятнее.

После этого урока я решаю-таки подойти к человеку, к которому подойти очень боялась. Я точно знаю, что она сидит в своем кабинете, даже проверять не требуется. И самое главное, у нее сейчас окно. Тихонечко скребусь в дверь. Дверь отвечает глухо. Но я уверена, что все она слышит. Раз. Два. Три. Мне Лида говорила, что надо быть решительнее.