Леди, охранник и кусочек ткани - Екатерина Началова

Екатерина Началова

Леди, охранник и кусочек ткани

Пролог о том, что подхватить девицу может не только главный герой

Пролог о том, что подхватить девицу может не только главный герой

1205 год от открытия трех врат Хаоса,

за 352 года до появления дочери Скорпиона в мире Порядка

Утро, Лисагор

«Веночка, птичка, пляши и благодари небо! Мне по секрету сказала Одина, а она услышала от брата, который разговаривал с торговцем. В город привезли симеолу! Если поторопишься к Люсинде, то можешь успеть!

Я тебе ничего не говорила!»

Восторженно расцеловав послание подруги, Ровена соскочила с кровати, чуть не повалила стол и срочно вылетела из дома, не успев позавтракать. Город еще сонно зевал, а Ровена уже гордо шла по заснеженной улице, представляя, как закажет платье из редчайшей ткани.

Симеола... Ровена сладко зажмурилась. Ткань лёгкая настолько, что соперничает по весу с воздухом. Такая гладкая, что стекает с рук. Нежная, как лепесток весеннего цветка. Настолько прочная, что ее могут разорвать только Драконы. Симеола дороже золота — ее покупают, выкладывая полотно золотыми монетами.

В голову активно лезли немного абсурдные, но приятные фантазии о том, что будет, когда она сошьет из симеолы платье:

«Сверху накину скромный плащ. А когда войду, эффектно скину его... Плащ, а не платье. И все — ахнут. Мужчины, конечно, начнут столбенеть и постепенно падать на колени».

Белые туфли с кокетливым бантиком на заднике задорно стучали по ледяному настилу, охватившего городскую мостовую. Свежий лед смотрел на летние туфельки с вопросительным изумлением, а туфли задирали носы и цокали, не смущаясь ни на нитку. Драконорожденные не мерзнут.

«...или пусть падают на одно колено?»

Ровена на секунду задумалась. Разница есть: два колена — это просьба о пощаде, раболепие. Одно колено — восхищение, трепет.

Она решила, что одного колена вполне достаточно.

«...дамы же пусть на время ослепнут. Особенно кружок леди Берклинс. Ослепнут и ахнут. Дружно. Так, чтобы от того выдоха прически заходили ходуном!»

Хвост русых волос, лежал на плече белой меховой шубки, и озабоченно помахивал в такт шагам.

«...я буду самой-самой... И они навсегда запомнят, на века. И даже мерзкая Иянесса. Она должна ослепнуть первой и плакать. Да. Ей зрение не положено. Ей положена слепота, прыщи, кишечная болезнь и прочие небольшие неприятности».

Ее мыслей никто не читал. Лавочники выкладывали товар, наблюдая, как по улице торопливо вышагивает хорошенькая и на вид слегка высокомерная леди. На миловидном округлом лице с острым подбородком живо блестели светло-зеленые глаза. Ровену считали одной из первых красавиц и модниц Ниблуна. Она была любимицей местных швей, непререкаемым авторитетом для городских модниц и грозой для кошелька собственного отца. С происхождением Ровене тоже повезло — баронесса из респектабельной средней ветки, отец — известный дипломат высшего эшелона.

«...затем все должны постепенно обрести зрение, и начинать восторгаться. Мужчинам пора начинать подползать поближе. Иянесса при этом обязана рыдать в сторонке. Так, чтобы навзрыд, со всхлипами. А я буду плыть, слышать все и царственно кивать...»

О чем еще должна фантазировать молодая восьмидесятилетняя драконесса, не успевшая позавтракать?

Навстречу Ровене шагал незнакомец. Он был хорош — стройный, точеный, высокий. На плече мужчины лежала замысловатая длинная коса темных волос, украшенная драгоценными булавками. Пробежав взглядом по качественной темно-синей ткани камзола с современным воротником-стоечкой, Ровена за мгновение сделала вывод, что прохожий как минимум ей ровня, а то и выше. Привлекательный темноволосый Дракон в расцвете сил и явно породистый — точно из тех, кто вонзает клыки в главное блюдо одним из первых.

«Такой хорошо бы смотрелся, стоя передо мной на одном колене», — машинально выпрямляясь еще прямее, отвлечённо подумала Ровена и тут же представила картину.

Будто прочитав ее мысли, незнакомец улыбнулся ей — заговорщически и лукаво.

Ощущая, как приятно отзывается в груди внимание привлекательного мужчины, Ровена тоже улыбнулась, и... ускорила шаг.

Нет, сейчас не до мужчин. Позже. Сначала симеола!

Аккуратный белый дом с серой крышей, розовой трубой и кокетливой вывеской «У Люсинды» был уже совсем близко. Очередная льдинка беспомощно хрустнула под остриём каблука. До желанной розовой трубы осталось меньше половины улицы.

И тут случилось то, чего не происходило никогда.

Впервые в жизни нога драконессы предательски соскользнула, заставив точеный шаг смениться на произвольное скольжение. Ровена пошатнулась, покосилась, взмахивая руками, от неожиданности низко вскрикнула, и... ее подхватили.

— Поймал, — утвердительно произнес незнакомый Ровене мужской голос. Сильная рука уверенно держала за талию. Тот самый прохожий. Теплые карие глаза с узким зрачком смотрели прямо на девушку. В ухе мужчины ярко блеснула алмазная восьмиконечная звезда.

Ровена хлопнула ресницами, примечая знак древней ветки.

В этот же момент на другой стороне улицы послышался отчетливый звук падения и неприличное громкое ругательство.

— В бездну!

Какой-то неловкий низкородный поскользнулся, с размаху шлепнувшись прямо в широкую темно-коричневую жижу. Не до конца замерзшая глубокая лужа радостно приняла жертву, быстро пропитывая грязью серую куртку. Едва глянув в сторону вскрика, Ровена успела заметить светлые волосы и перекошенное злое лицо, когда незнакомец подхватил ее покрепче, поджимая к себе. Лицо мужчины оказалось так близко, что девушка отчетливо видела темные точки щетины на выдвинутом вперёд подбородке.

— Вы не подвернули ногу, леди? — обеспокоенно уточнил мужчина. Он все еще надежно держал баронессу. Облачко пара, вырвавшееся из его рта, коснулось женских губ чуть морозя, и тут же согревая. Вкусно пахнуло пряным шоколадом.

— Н-не знаю... Может п-подвернула... Немного... — Ровена запнулась на слове, вдруг потерявшись. Голову закружило, а сердце отчётливо стукнулось о ребра. Раз. Еще раз. И затрепыхалось быстро-быстро.

То ли от этого облачка пара, то ли от близости, в ушах вдруг зашумело, послышались тонкие птичьи звуки, а зрение на секунду помутилось, и она ослабела по-настоящему.

«Ты... он?» — Ровена потрясенно уставилась на мужчину.

Глава 1. О том, что все себе на уме

«Он», он же «единственный», он же «тот самый» — в роду Ровены поколениями было принято влюбляться с первого взгляда. Так было у мамы, у бабки, прабабки... Ровене с детства говорили о соловьях, которые слышишь при первой встрече. Мама рассказывала, что соловьи звучат прямо в ушных раковинах, даже если птиц вокруг не наблюдается, а после не хочется смотреть ни на кого больше. Уже покойная бабка рассказывала, что