Путь к сердцу - Мира Айрон

Дело во мне. Я так сильно любил её, что все надежды, которые рушились, всякий раз становились для меня настоящей трагедией. Сначала — когда Таня не стала отвечать на мои письма, которые я отправлял ей из армии. После — когда я увидел её с этим столичным женихом. Наворотил я тогда дел, до сих пор противно от самого себя. Это ещё повезло, что Галя меня по-настоящему не любила, и разбежались мы налегке. Могло ведь получиться и совсем не так. Потом с комсомольским секретарём из торга Таню увидел. Я верю ей, что не было у них ничего, но тогда-то я этого не знал. Так устал чувствовать эту боль, что кажется, вообще уже ничего не чувствую. Только немного успокоился — и вот Таня здесь. А мне успокоиться надо как-то, разобраться в себе. Я не хочу снова пережить то, что переживал уже несколько раз, это разочарование, эту безысходность. Понимаешь? Я же не могу попросить у Тани гарантии, что всё у нас навечно теперь. Нужно, чтобы желание быть с Таней пересилило недоверие и страх. Сосредоточусь пока на поступлении. Надо высшее образование получать, тем более, государство даёт мне такую возможность.

— Может, ты и прав, — подумав, ответил Жора. — Вы оба горячие головы, и у каждого своя правда. Вам надо просто спокойно пожить, каждому своей жизнью. Если судьба быть вместе, то будете, а нет — значит, нет. Не сердись на меня и не переживай, для меня возлюбленная друга — табу, а вот за других не могу поручиться. И не трус ты. А главное, зря говоришь о своей любви в прошедшем времени; как любил, так и любишь.

* * *

Середина июля 1965 года

День выдался не по-июльски прохладным и напоминал, скорее, осенний. Не хватало только листьев, падающих под ноги и кружащихся на асфальте в причудливом танце.

Было утро понедельника, и Николай спешил на работу после трёхнедельного перерыва: сначала сдавал экзамены, а потом был на установочной сессии. Из Кемерово вернулся только вчера поздно вечером. Первая сессия проходила там, а вот все остальные будут здесь, в Новокузнецке, в филиале.

Оба соседа работали в ночь, и новостей Коля пока не знал.

Бодро шагая по аллее, украшенной портретами передовиков, Коля вдруг резко затормозил и остановился. С одного из портретов на него смотрела Таня.

Взгляд у неё был серьёзный и торжественный, но при этом смущённый, словно она стеснялась того, что оказалась в числе передовиков, сомневалась в своём праве находиться на этой аллее.

Коля так и стоял, глядя на портрет, не замечая ничего и никого вокруг, потому вздрогнул, когда прямо у его уха раздался голос Жоры.

— А я специально здесь пошёл со смены, так и знал, что тебя тут встречу. Здоро́во, бродяга!

Коля и Жора обнялись, хлопая друг друга по спине и по плечам.

— Как тут обстановка? Новости какие? — спросил Николай, когда они с Жорой отошли в сторону, чтобы не мешать спешащим на смену заводчанам, и закурили. — Вчера приехал — никого, ни тебя, ни Федьки. Оба в ночную.

— Зато сегодня дома все, посидим, повечеруем. Я к своим ездил в область, вкуснятины всякой привёз. Тогда и новостями обменяемся, в тепле и под стаканчик-другой. Но одну новость расскажу сейчас… Или даже несколько. Татьяна Васильна всё так же одна, хотя мужики, как говорят в одном кино, к её ногам падают и в штабеля укладываются. Столовая и раньше по понятным причинам была популярным местом, а теперь так вообще. Но это лирика. Главное то, что ревизия тут была две недели назад, как раз столовую и проверяли. Заведующая столовой в отпуск ушла ещё до твоего отъезда, а вместо себя оставила Татьяну Васильну. Татьяна была исполняющей обязанности, и всё шло хорошо, столовая работала в обычном режиме. Смогла Татьяна всех работников столовой в руки взять и удержать. Но куда-то выше поступил сигнал, анонимка, дескать, беспорядок в столовой, воровство процветает, порции маленькие, недовес, и вообще полная анархия. Приехала ревизия. Вдоль и поперёк проверяли столовую в течение нескольких дней, не нашли ни растраты, ни убытков, ни недовеса, ни антисанитарии, ни анархии. Никаких несунов не обнаружили. Вместо выговора Татьяна Васильна получила благодарность. Статью в заводской многотиражке напечатали про твою Татьяну. Я для тебя специально два экземпляра взял, у меня в тумбочке лежат, в общаге, вечером отдам. А ещё жалобщиков и кляузников пропесочили как следует, тоже в многотиражке. Имена называть не стали, но сорока на хвосте принесла: с диспетчерами Риммой и Раисой директор лично беседовал. Они ведь тень на весь завод бросают такими делами. Предупреждение им вынес. Сказал, если повторится что-то такое, вылетят и с комсомольской стройки, и из комсомола. Так что ходят теперь тише воды и ниже травы. Вот такие дела у нас. Вижу, тебе ещё папироса нужна. Терпи, дружище, держись, вечером посидим как следует.

* * *

К вечеру погода стала лучше: прошёл дождь, выглянуло солнце, и немного потеплело. Николай ждал Таню у запасного выхода из столовой.

Он успел заметить, как при виде него в глазах Тани мелькнула радость, но потом девушка надела на лицо маску деловитой серьёзности.

— Приехал? — спросила Таня после приветствия, но под руку Колю не взяла, просто пошла рядом. — Как успехи? Надеюсь, всё хорошо?

— Всё отлично, Таня, — Коля сам взял руку Тани и положил на свой локоть. — Учиться буду здесь, в Новокузнецке. У тебя как дела? Видел твой портрет на аллее, поздравляю!

— Спасибо. Дела хорошо. Почти месяц была исполняющей обязанности заведующей столовой, пока Ираида Ивановна отдыхала. В общем, справилась, но рада, что это всё позади. Считаю, опыта у меня пока мало, трудно мне было.

Коля заметил, что Таня будто немного вытянулась, стала стройнее, выглядела более хрупкой, но к счастью, не побледнела и не исхудала.

— Опыт придёт, а характера тебе не занимать, Таня. Всё получится.

— Я тоже так думаю, — кивнула Таня. — Не бывает всё и всегда гладко.

— И всё-таки мне очень жаль, что меня не было рядом, когда приехали ревизоры. Плохо, что узнаю́ я это спустя время и от других людей, даже не от тебя.

Таня вспыхнула и закусила нижюю губу.

— Коля, это всё позади.

— Таня, я хочу, чтобы мы преодолевали все трудности вместе. Это будет правильно, Таня. Только так будет правильно.

— Хочешь, что-то расскажу? — задумчиво спросила Таня.

— Хочу, конечно!

— У меня есть старый ящичек из покрытой лаком фанеры, и в этом ящике хранятся письма от одного человека. Этот ящик я привезла с