Пожалеть розгу - Мари Секстон

Все наладится. Может быть, жить с Греем было бы идеально. Если нет, он бы встретил какого-нибудь другого мужчину, с которым мог бы жить, или уговорил бы Дерика и Бенни позволить ему остаться с ними. Или, черт возьми, может быть, его отец действительно откроет кондо в декабре. Он побеспокоится обо всем этом, когда придет время.

Он сел за кухонный стол, чтобы пообедать. Что-то коснулось его бедра. Он сунул голову под стол и обнаружил кожаный браслет на запястье, прикрепленный короткой цепочкой к нижней стороне стола. Такой же браслет висел с другой стороны. Цепи позволяли подтягивать их к верхней части стола. Эйвери лег на стол и вытянул руки. Ага. Наручники были идеально закреплены примерно на десять часов, а стол был как раз подходящего размера, чтобы связать кого-нибудь. Эйвери стало интересно, как долго ему придется ждать, пока его к этому привяжут. Он представил себе, как он наклоняется над столом, а Грей орудует по нему плетью, хлыстом или паддлом. Он улыбнулся про себя.

Черт, Дерик действительно будет ревновать.

***

В тот день у Грея не было времени подвергать сомнению свое решение. Пробуждение рядом с молодым, податливым телом Эйвери сделало утро идеальным. К сожалению, дальше все пошло под откос.

В своем шкафчике на работе он нашел дохлую крысу - сообщение от кого-то из его коллег-офицеров. По крайней мере, она пролежала там недостаточно долго, чтобы начать вонять.

Грей поднял бедняжку за хвост и повернулся лицом к группе мужчин в другом конце комнаты.

- Как по-взрослому, Мерфи.

Он бы узнал, кто это сделал, даже если бы Мерфи и его дружки не толкали друг друга локтями, посмеиваясь про себя, пока он открывал свой шкафчик.

- Не я, Андино, - сказал Мерфи, даже не пытаясь казаться искренним. - Похоже, малыш учуял кого-то из своих.

Спорить по этому поводу не было смысла. Грей с самого первого дня был отдельно, потому что отказался вступать в профсоюз полицейских. Когда-то это, возможно, и служило какой-то цели, но Грей не хотел в этом участвовать. Именно профсоюз утверждал, что копы не могут эффективно работать, если на них установлены камеры слежения. В некоторых городах именно профсоюз утверждал, что полицейские из отдела нравов не могут должным образом выполнять свою работу, если им не разрешат заниматься сексом с проститутками.

Он не хотел, чтобы кто-то сражался за него в таких битвах. Он с радостью согласился на камеру, и, хотя он работал в патрульной службе, а не в полиции нравов, он не мог представить ни одного случая, когда принуждение кого-либо к сексу могло бы быть частью его работы.

Тем не менее, профсоюз сам по себе только усугубил ситуацию в отделе. Потрясение, которое все это вызвало, произошло, когда Грей арестовал одного из них. Несколькими месяцами ранее проститутка, известная под именем Шугар, была забита до смерти в своей квартире. Ее бойфренд, коп из отдела Грея по имени Робби, сразу же стал подозреваемым номер один.

Робби не был особенно осторожен и никогда не отличался сообразительностью. Его ДНК было обнаружено на теле девушки. Окровавленные отпечатки пальцев выдали его присутствие на месте преступления. Сосед услышал шум, а затем увидел, как Робби уходит. Грею еще никогда не доводилось сталкиваться с таким открытым делом. Но у Робби хватило наглости удивиться, когда Грей арестовал его за убийство. Он искренне надеялся, что это сойдет ему с рук просто потому, что он был копом, а его жертвой была обычная шлюха. К сожалению, он был не единственным, кто так думал. Большинство его приятелей по профсоюзу считали, что копы всегда должны прикрывать спины друг друга, независимо от того, что они натворили.

«Братство в синем» и вся эта веселая чепуха.

Грею было наплевать. Он не верил в принцип «все за одного», когда служил в армии, и не верит в него сейчас. Уважение заслуживалось, а не давалось, и форма была столь же почетна, как и человек, ее носящий.

К сожалению, только около половины полицейских в его подразделении чувствовали то же самое, что и он, а это означало, что с тех пор весь отдел раскололся.

- Забудь о них, чувак, - сказал его сосед по раздевалке Гарбовски, когда Грей вернулся после того, как избавился от мертвого грызуна. Грей редко общался с полицейскими, но Гарбовски был для него самым близким другом в полиции. Он также был одним из немногих чернокожих полицейских в округе, что делало его таким же аутсайдером, как и Грей. Он явно остался, ожидая, пока Мерфи и его приятели уйдут, чтобы поговорить с Греем наедине. - Ты всего лишь выполнял свою работу.

- Видимо, этого было достаточно.

- Это только потому, что Мерфи в хороших отношениях с заместителем шефа полиции Хигсоном. Он считает себя неприкасаемым.

- Возможно, он и прав. - Хотя Реджистер, начальник отдела Грея, относился к нему с симпатией, заместитель шефа Хигсон - совершенно точно, нет. А когда дело касалось большой шишки - шефа полиции Виндхолма, Мерфи и помощник шерифа Хигсон, обладали куда большим влиянием, чем Грей и Реджистер.

Грей достал из шкафчика свой пояс. К тому времени, как он наденет все свое снаряжение, он будет на двадцать пять фунтов тяжелее.

- Как долго они собираются таить обиду? Пока я не уйду на пенсию?

- По крайней мере, пока не закончится суд над Робби.

Грей застонал. В реальной жизни судебные процессы происходили не сразу, как по телевизору. Прошли месяцы, прежде чем Робби увидел зал суда.

- К черту мою жизнь.

- Не позволяй им сломить тебя.

Да. Легче сказать, чем сделать. Единственным спасительным моментом было то, что вне политики Грей любил свою работу.

Шестой округ был самым маленьким из районов Денвера, но и самым оживленным, охватывая нижнюю часть города – ЛоДо (исторический район Денвера), как называли его колорадцы. Преступной активности было очень мало, а это означало, что у Грея не было напарника, но район охватывал Юнион-стейшн, Лаример-сквер, автобусную станцию, Корс-Филд, Пепси-центр, Конференц-центр, торговый центр на Шестнадцатой улице, здание федерального суда и Сивик-Сентр-парк. Короче говоря, он включал в себя практически все популярные места, которые мог предложить город Денвер. В этом районе проживало более семидесяти тысяч человек и располагалось множество предприятий, в том числе множество баров и клубов. По выходным люди со всех концов съезжались в центр Денвера, чтобы повеселиться. С вечера пятницы до утра понедельника могло случиться все, что угодно, но будни были не