Подарок судьбы - Надежда Васильевна Ефремова

Женя в семье была единственным ребёнком и заботы получала ровно столько, сколько трудящиеся родители могли ей дать. Жили скромно, но прилично. Мама всегда одевалась со вкусом, чему и старалась научить дочь. Папа больше добывал средства к существованию, чем занимался воспитанием, это и понятно. Единственную дочь очень любил, но дружеских отношений у них не было никогда. Он — всегда суровый и уставший. Она — творческая, ранимая, любой косой взгляд принимающая близко к сердцу.

В общественном транспорте было непривычно, но вполне сносно. Удалось даже полдороги проехать сидя у окна и понаблюдать за танцами машин на дороге. Но вот на работе было как-то неспокойно. Секретарь Юрия Николаевича, Нина Фёдоровна, пожилая опытная и весьма интеллигентная женщина, всегда со строгой причёской и в стильном наряде, суетилась возле кабинета начальника. Женя поздоровалась и вошла в свой кабинет, в котором все остальные были уже на рабочих местах.

— Привет, а чего это Нина Фёдоровна у нас какая-то сама не своя?

— Ой, Жень, генералиссимус наш приехал.

— О как!

— Ага. Уже закрылись на совещание.

— А чего она так волнуется? Не в первый же раз, — хмыкнула Катя.

— Не в первый-то не в первый, но нервяков хватает из-за покушения на Юрия Николаевича. — Сурово ответила Лида.

Женя исподлобья поглядела на Катю и начала к ней приглядываться. Она или не она? Непонятно. То покажется, что она, то наоборот. Куртка была, как у неё, вроде, но таких, чёрных до колена, больше, чем у половины блондинок города. Да и фасон легко скрывает живот. Поэтому распознать беременную не так-то просто. Да и как это могла быть она? Ведь не могла? О работе думать не получалось, хотя задачи никто не отменял и монитор напоминал о том, что нужно взяться за дело.

В кабинет вошла уже уставшая Нина Фёдоровна.

— Ой, девочки, посижу с вами. Они там до обеда точно, а то, может, и на весь день. Что-то все такие злые.

— Ну да. У них хлопот сейчас куча. Да и, наверное, под подозрением они тоже.

Да, тоже, как и все мы. Всех сотрудников обязали на время следствия из города не уезжать.

— Ну, это вообще, конечно! — возмутилась Катя, чем опять заслужила пристальное разглядывание со стороны Жени.

— Да эт понятно, но там другое ещё. — Нина Фёдоровна замолчала в самый неподходящий момент.

— Нина Фёдоровна, не томите. Что там?

— Сокращение они задумали. В связи с ситуацией или под её предлогом, в общем, оптимизация, как это сейчас говорится. Жень, нет чайку твоего?

— Ой, сейчас заварю, где-то был ещё, оставался тут. Женя полезла в ящик своего стола.

— А Вы ничего за начальником странного не замечали? — между делом, спросила она у секретарши.

— А ты знаешь, Женя, заметила кое-что.

Все напряглись и оторвались от мониторов, превратившись в сплошное внимание.

— Он тут, на днях, на прошлой неделе, с письмом каким-то бегал, просил меня юриста пригласить. Но не штатного, а его знакомого, для личных дел, так сказать. Я поняла, что дело не в рабочем вопросе.

— А что за письмо?

— Я не знаю содержимого, но конверт какой-то странный, печать на нём большая слишком. Когда приходят рабочие письма, акты всякие в бухгалтерию или ещё какие, то они не такие, однотипные все. А это отличалось. Он конверт этот из рук не выпускал, и через меня оно не проходило. Я впервые этот конверт с необычной печатью только у него в руках увидела.

Нина Фёдоровна расположилась у Жениного стола. Та тем временем налила всем ароматного, пахнущего природой и летом, чаю.

— Интересно, где сейчас то письмо?

— Не знаю, наверное, полиция забрала, в кабинете его нет.

В конце рабочего дня Нина Фёдоровна пригласила всех сослуживцев ознакомиться с решением сегодняшнего совещания начальников и расписаться за полученную информацию. Оказывается, столь важным документом оказался список сотрудников, попавших под сокращение. У Жени ноги подкосились, когда она увидела в списке своё имя.

— Ну вот только этого мне сейчас не хватало! — снова не могла сдержать слёз Женя.

— Жень, мы что-нибудь придумаем!

— Инн, ну, как так-то?

— Беда, говорят, не приходит одна. Но это не единственная фирма в городе, Жень!

— Но это же надо искать, надо найти, а там новые люди! А я столько лет не меняла места работы! Да и тех, кому за сорок вряд ли ждут с распростёртыми объятиями!

— Жень, найдём мы тебе работу, найдём!

Инна пыталась успокоить вновь распереживавшуюся подругу, как могла. Но получалось не очень. Женя решила зайти в отдел кадров для некоторого прояснения ситуации. Там с ней поговорили очень быстро, ничего толком и не объяснив. После чего она, совсем разбитая, вернулась в свой кабинет и бессильно погрузилась на первый попавшийся стул.

— Давай я тебя домой отвезу, Жень.

— Спасибо, Инна, я сама. Прогуляться хочу, — вдруг решила Женя. Решительно вытерла нос и глаза, обняла подругу, кинула взгляд на Катю (нет вроде не она, просто не может быть она, это невозможно), взяла свою сумку и пошла на выход.

За дверями офиса её встретила апрельская прохлада и уже проглотивший город сумрак. Этим вечером Жене было совсем неуютно. И не то, что бы на улице, даже в собственном теле. Озноб охватил и руки, и ноги.

Вечерний апрельский город был тоже окутан какой-то атмосферой печали. Улицы усыпали лужи, в которых отражались облака, окрашенные в вечерние оранжевые оттенки. Сгущающаяся темнота окутала улочки, словно скрывая в себе тайны и забытые мечты. Серые высокие дома выглядели угрюмо и одиноко, будто ждали чего-то неизбежного. Ветер тихо шептал свои загадки, гоняя редкий мусор по улицам. Пустые скамейки словно приглашали Женю на минутное уединение, чтобы напомнить о её печальной истории, которая подкреплялась тяжёлыми событиями. Вот теперь ещё и потеря работы.

Чувство беспомощности острым тяжёлым камнем засело в груди и причиняло боль. Снова и моральную, и физическую. Звуки автомобилей и шаги прохожих едва разбавляли мрачное безмолвие, вызывая чувство невнятной тоски и непонятной жалости к себе и ко всему окружающему миру, где много таких же беспомощных, как она. Родной город стал окутан пеленой грусти, заставляющей задуматься о прошедших мгновениях, утраченных возможностях и неисполненных мечтах. Вся его окраска наполнилась тоской и навязчивым ностальгическим настроением, словно призывающим вспомнить что-то важное, забытое в суете повседневности и этих мрачных событиях.

Путь к дому пролегал через городской мост, по которому шли ещё и трамвайные пути, кроме автомобильной проезжей части. Небольшие тротуарчики по бокам моста выглядели узенькими