Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки - Юлия Удалова

коленях у постели, поглощенный ею, теплом ее волос и откровенностью взгляда. Я понимал, что просто не могу отвести от нее глаз — каждая черта ее лица, каждый изгиб манили все сильнее.

— На мизинцах, — вдруг улыбнулась она. — Поклянись на мизинцах.

Мы соединили пальцы, и когда я повторил слова своей клятвы, то в воздухе словно заискрило.

Желание заполнило пространство между нами, тяга друг к другу, которой невозможно было сопротивляться.

Я закрыл глаза и со стоном прижал девушку к себе, вдыхая её цветочный аромат — так пахнут луговые травы утром, когда они в росе.

Моя.

Податливая, теплая, восхитительная истинная.

Найдя ее нежные сочные губы, накрыл их своими, и мир вокруг исчез, потому что Виолетта не оттолкнула.

Она ответила на мой поцелуй с не меньшей страстью, чем у меня.

Сама прижалась ко мне, и я, сходя с ума от счастья, целовал ее руки и плечи, ее шею и изящные ключицы в вороте моей рубашки.

Сама расстегнула пуговицы, одну за одной, и плавным жестом сбросила ее на пол, огорошив и воспламенив меня одним только видом своего гибкого обнаженного тела.

Тогда на пляже, я мельком видел ее полуобнаженной, но сейчас это чувствовалось и воспринималось совсем по-другому.

Сейчас Виолетта хотела этого сама. Она хотела меня — это было в ее прикосновениях и глазах, загадочно светящихся, словно созвездие из двух волшебных звезд.

Какую же бурю эмоций вызывала во мне эта девушка, эта иномирянка! С ней все было по-другому.

С ней все было, точно в первый раз.

Я никак не мог ей насытиться и все оттягивал кульминацию, хотя ее глаза потемнели от страсти и, явно нарочно подталкивая меня, она делала такие вещи, что я сдерживался, будучи на последнем пределе.

Но мне хотелось доставить ей удовольствие, хотелось, чтобы в первую очередь насладилась она. Ее стоны были, словно музыка, на которую я сразу же прочно и основательно подсел, желая слышать ее еще и еще.

Лишь бы слышать эти дивные звуки бесконечно, словно пение сирены.

Я запоминал в ней каждую деталь, каждую родинку, звук ее сердцебиения и ритм дыхания, чтобы потом снова и снова воскрешать в памяти то счастье, которое познал.

Которое она подарила мне.

Я знал, что то, что произошло этим утром, останется с нами навсегда, словно знак бесконечности, связавший и закольцевавший наши судьбы.

Виолетта — моя, моя истинная, моя любовь, моя жизнь.

И когда мы, обнаженные и обессиленные, крепко обнявшись, лежали в постели, я спросил ее:

— Ты выйдешь за меня?

И она ответила:

— Да.

ГЛАВА 106

Белым гребешком в виде сверкающих лилий Присси прикрепила к моим волосам на затылке фату и отошла, чтобы полюбоваться делом рук своих.

— Госпожа Виола, вы прекрасны!

— Сколько раз просила не называть меня госпожой! — нахмурилась я.

— Я в жизни не видела такой красивой невесты, — с умилением продолжила девушка, не обратив внимания на мое замечание. — Когда вы выходили замуж в первый раз, то были под хм… Косметиями. К тому же, некоторые сочли дизайн вашего свадебного облачения немного странным. Перья там явно были лишними, и тот пышный воротник…

Ох, если бы она только знала, что в первый раз я выходила замуж в своем мире, и о платье Виолы знать не знаю!

Хотя, своим мой мир уже язык не поворачивался назвать…

Моим миром стала Селендория.

— Не болтай, вот ты была просто чудесной невестой! — запротестовала я. — И свадьба у вас с Ноа замечательная — я тоже хотела простое торжество для самых близких в сельской глуши. А не эту пышную свадьбу, на которую прибыл аж сам царь Селендории!

Присси посмотрела на колечко на своем пальце, затем потрогала живот и смущенно зарделась. О том, что она беременна, кроме Ноа, пока что знала только я.

После свадьбы она необыкновенно похорошела — из забитого воробушка превратилась в настоящую красавицу! Присси выглядела необыкновенно счастливой, и я была этому рада.

— Вы просто не можете вместе с господином Грэмом тихонько повязать брачную ленту и уплыть в закат на его корабле, — засмеялась девушка. — Статус адмирала Селендории обязывает…

— Даже если он женится на одной и той же девушке во второй раз, — со смешком закончила я.

— Наоборот, ваше воссоединение восприняли с восторгом и одобрением. Раз вы снова сошлись — то ваши чувства крепки, — заметила Присси. — Даже еще большим, чем ваш новый облик без косметий. После вас пошла мода на натуральность, вы слышали? Ну а ваши купальники и вовсе покорили все светское общество! Я сама в восторге — ведь теперь, чтобы искупаться, не нужно облачаться в эти ужасные парашюты!

Присси говорила правду — и про моду на натуральность и про купальники. Я слышала, что дела у «Очарования Обольстительного Облика» сейчас шли не очень. Зато Юстас процветал — за последнее время он здорово поднаторел в пошиве купальников — я просто диву давалась, как он быстро все подхватил, сориентировался и стал выдавать настоящие шедевры.

— И все-таки я бы предпочла скромный небольшой праздник, — вздохнула я и призналась. — Я до жути боюсь Его Царского Величества.

Я — простая, в общем-то, девчонка.

Такой была в своем мире, такой осталась и тут.

— Вас ждет свадьба мечты, леди Виола. И вы заслужили ее, как никто другой.

Присси приобняла меня за плечи, а я чуть не разрыдалась от избытка чувств. Она еще раз осмотрела меня в зеркале и вдруг схватилась за голову.

— О нет! Только не это!

— Что такое?

— Булавка! Золотая булавка на подол платья от сглаза! Это традиция! Как я могла про нее позабыть? Ждите тут и никуда не выходите, я мигом!

И она суматошно умчалась.

Надо же — в этом мире существует такой же обычай на свадьбу, как и в моем бывшем.

Сочтя это добрым знаком, я снова повернулась к зеркалу и тут услышала до боли знакомый голосок.

— Ты выглядишь просто отвратительно! Иу!

А я ведь уже успела позабыть про взбалмошный дух настоящей хозяйки своего тела.

Знакомое облачко возникло прямо над моим отражением в зеркале.

И было оно очень, очень сердитым.

Уже не голубым, а темно-синим, с молниями. Грозовым.

— А я так не считаю, — перебила я.

— Да ты только посмотри на себя, махарошая… — свысока бросило облачко. — Ты похожа на серую мышь! Ужасно! Просто ка-та-стро-фично!

Я знала, что Виола ошибается. Я видела себя в зеркале — с легким макияжем, простым пучком, в который были забраны мои рыжие локоны, в безупречно простом, но