Думаешь бьётся? - Марта Заозерная

К нам таки заходит Наташа. Лидия Константиновна тут же сообщает, что ей уже пора, извиняется за то, что отняла много времени.

Ей надо было поговорить с кем – то. Выбор пал на меня. Вот ирония.

Провожаю её и возвращаюсь к Наташе. Она сидит на кухне, руки скрестив. Выглядит задумчивой.

- Ты к нему поедешь?

- Только не начинай. Пожалуйста. Я сама разберусь. Мне не нужна помощь в устроении личной жизни, Наташ. Ни твоя, ни чья – либо ещё, - стоя спиной к кухонному гарнитуру, облокачиваюсь ладонями на него. – Давай так чтоб без обид, но это не тот вопрос, в котором мне могут советы понадобиться, - раздерись, дорогая, для начала со своей.

- Да я просто хотела сказать, что ему приятно должно быть, - смотрит на меня так, будто реально не собиралась лишнего болтать.

Неужели знакомство с Леонидом на неё так повлияло? Знала бы, свела их пораньше.

- Представляешь, если забеременеешь от него? – Ната нервно дергается, понимает, о ком я говорю.

Я взрываюсь от хохота. Сгибаюсь пополам, упираясь ладонями чуть выше колен, и смеюсь безудержно.

- Боже, пожалуйста, у моей подруги вполне детородный возраст ещё, - говорю сквозь смех. – Дай им, пожалуйста, бэбика, - Ната кидает в меня полотенце, причитая при этом. – Это была бы самая сладкая месть. Разом за все годы твоего сводничества.

Глава 94

Всё утро, перед тем как ехать в госпиталь, я думала – звонить предварительно Косте или нет. Вставив основную сим - карту в телефон, обнаружила от него несколько пропущенных вызовов, каждый из них недельной давности.

Будет сюрприз. Услышать по телефону – «Не приезжай» я не готова. Уверенности в том, что после нашего совместного с Кириллом отдыха он захочет со мной общаться нет. Зная, как его крыло от ревности к Артёму, с которым мы были в отношениях до знакомства с ним самим, могу предположить - теперь я сродни болеющих проказой.

В каких только я заведениях медицинских не побывала, от элитных частных клиник, до небольших больниц, где окна на скотче держатся, но когда ты идешь навестить дорогого для тебя человека, восприятие совершенно иное, нежели по рабочим вопросам. Страшнее в сто крат. Где – то внутри, глубоко – глубоко, потряхивает.

Стоя перед дверью в палату, тру ладонями бедра. Совсем некстати робею. На счет раз ручку двери тяну на себя и вхожу.

Светлая большая палата на четырех человек. Их в палате двое лежит. У Кости глаза прикрыты, второй парень смотрит на меня и улыбается. Есть с чего, определенно. На вид он выглядит здоровее Кости. Перелом руки, и лицо немного подштопано. Киваю в знак приветствия.

На Павловиче живого места нет. К этому готова была, мама его рассказала. Делаю несколько шагов по палате, стуча каблуками и шурша бахилами, он, наконец – то, голову от подушки отрывает и прищурившись смотрит в мою сторону. Может показаться - не узнал, но он с таким явным недовольством волосы мои рассматривает, что впору расхохотаться.

Между нами пара метров. Слышу его хмурое:

- Пздц ты, конечно. На лысо бы уже и на черепушке татуировку набила, - его предложение недалеко от истины.

Смотрит на меня взглядом «Алёна, ну как так. Блд». Мне смешно становится. Из всей дряноты происшедшей за последние недели, его мои волосы интересуют. Хорошо по голове прилетело, был бы мозг, было бы сотрясение.

Беру стул, переставляю поближе и сажусь рядом с ним. Оглядываю Костю с ног до головы.

- Из нас двоих шесть переломов, два из которых со смещением, у тебя. А я всего лишь волосы подстригла. Так что, мне кажется, это я могу на тебя сердиться за опрометчивые поступки, - склонив голову на бок, рассматриваю его лицо. Вся нижняя часть усеяна мелкими осколочными ранениями, на крупные швы наложены.

- Ужасно? Ты так смотришь, - он усмехается.

- От «до» не сильно отличается, - приподнимаю вверх уголок губ.

- Ну, спасибо. Ты как всегда очень мила, - Костя слегка откидывает голову назад и на соседа по палате смотрит через моё плечо, тот без слов его понимает. Слышу, как встает с постели, через несколько секунд дверь открывается и он выходит. Оборачиваюсь на звук. Точно, остались вдвоем. – Мама настояла, чтоб я был не один. Носятся как с ребенком.

- Неблагодарный. Она переживает, - не представляю как. – Рассказывай, как угораздило?

- Что именно? – Костя пытается сесть ровнее. Но из конечностей у него только левая рука осталась, поэтому маневренность до нуля снижена. – Кстати, привет.

- Не дергайся, - жест руками делаю, мол, замри. Встаю и поправляю ему для удобства кровать. – Привет. Для начала расскажи, откуда вся эта красота? – обвожу взглядом руку загипсованную, торс и ноги, простыню накрытые.

То, что на работе происходит, я предпочитаю дома не обсуждать. Во – первых, хорошего там не очень много, во – вторых, зацикливаться не хочется. Чем больше гоняешь через себя этот поток воспоминаний и переживаний, тем тяжелее. Это та причина, по которой все судебно – медицинские эксперты считают проведение вскрытия деток одним из самых трудных моментов в работе, отмахнуться от этих мыслей нелегко, картинка перед глазами остается надолго. Неделями варишься в котле своих чувств и переживаний. У Кости есть схожая черта, он не любит делиться, да и вообще работе рассказывать. Но потеря более литра крови сама по себе повод весомый.

Закидываю ногу на ногу, переплетенными пальцами колено обхватываю и жду.

- Как будешь готов, можешь начинать.

Он вздыхает, тут же морщится.

- Не делай глубокие вдохи. Так легкое будет заживать дольше.

Услышав мой совет, Костя приподымает уголок губ вверх. Уверена - ему приятно моё не безразличие.

- Местное руководство не давало разрешения на проведение задержания, но постановление подписано у меня было давно, оставалось дату проставить. Когда понял, что тебя про*бал окончательно, решил, что надо отпускать без хвостов. Чтобы жизни ничего не угрожало, - Костя смотрит в глаза, хмурится. Зрительный контакт эффект усиливает. В висках пульсирует. – Обычный рабочий момент, Алёнка. Через них столько наркоты шло и оружия, что оттягивать дальше нельзя было.

- Ты знал, что сдали детали?

- Нет, но мы понимали, что кто – то из наших замешан. Виктора слили не просто так, - его настроение