Вскрытие покажет любовь - Марта Заозерная

- Подожди меня минут пять, - обращается Кир к водителю. – Я девушку провожу и вернусь.

Мужчина, соглашаясь, кивает и выходит достать из багажника мой чемодан. В другой раз я бы сказала, что справлюсь сама, но сейчас чемодан реально тяжелый. Уезжала я налегке, а вернулась с грузом килограмм двадцать. Спасибо, что не жира на животе. Судя по моему аппетиту… удивления бы не было.

Иду на тротуар с проезжей части с сопровождении цокота собственных копытц. Ноги трясутся от возмущения, им понравилось в декабре в босоножках и шлепках гонять, а сейчас снова в ботинки.

- Ты камней туда нагрузила? – Кир мужественно тащит ношу.

Нет. Сувениры. Поблякушки. Лосьоны. Души.

- Песка нагрузила. У нас такого не найти. Рассыплю по квартире и буду рефлексировать.

Кир посмеивается.

- Будешь себя вести хорошо, в межсезонье слетаем куда – нибудь. Ты шоколадкой стала, - проводит костяшками мне по лицу.

Слетаешь. Не со мной.

- Пошли уже. Сейчас таксист с твоими вещами уедет не дождавшись. Будет их на Авито продавать, а ты выкупать за бешенные деньги.

Бодрости, однозначно прибавилось. Попрощавшись с Кириллом, закрываю дверь и сажусь на пуфик в прихожей. Определенности больше не стало. Если меня каждый раз будет так пробирать от ассоциаций с Костей, то я с ума сойду очень скоро.

Дергаюсь от того, что в дверь кто – то шкребет, стуком это назвать можно только с натяжкой.

Открываю дверь и вижу Наташу. Стоим и смотрим друг на друга без слов. Я в замешательстве. Такой горемычной она давно не была. Никогда. Никогда в её глазах не было столько горечи.

Всхлипывает, из глаз слезы брызгают. Миг и она уже висит на моей шее. Поскуливает.

- Алёна, - выдавливает из себя и от слёз задыхается.

Обнимаю её, прижимая одной рукой к себе, второй дверь закрываю.

- Наташ, ты чего? Пугаешь меня очень сильно, - обхватываю её голову ладонями и вверх поднимаю, стараюсь в глаза заглянуть.

Она старательно отворачивается. Молчит.

- Давай! – Беспокойство на невероятный уровень выходит. – Не хочу из – за тебя поседеть раньше времени.

- Я так виновата перед вами…, - шепчет и снова рыдает. – Я Вадиму изменила, Алёна! Теперь я ничем не лучше его самого.

Кусок льда от моего сердца отламывается. Я выдыхаю. С ума сойти с нею можно. Я уж подумала - умер кто – то. Отпускаю и её и снова на пуф плюхаюсь. Одной рукой глаза прикрываю, второй за сердце держусь.

- Таисова, ну б тебя на хрен. Пздц, как меня напугала! Ты с ним разводиться собралась. Разве нет? Чего рыдать? Тебе хотя бы понравилось? Постоянно меня блатовала на это дело, - сколько мы были с Артёмом, столько она и сватала мне мужиков. – А теперь сама попробовала и вопишь так, что мороз по коже несется.

Он реально несется. Не могу отойти. Руки дрожат.

Ната затихает, смотрит на меня красными глазами и губы свои жует.

Затем как заорет.

- Что ты наделала?! Ты подстриглась зачем? Бог ты мой!

Рядом с ней остаться заикой как нефиг делать. С темы перепрыгивает только так.

- Куда Кирилл смотрел? Вы оба что ли дураки? Сейчас луна убывающая! – всплескивает руками, картинно.

- Ты ко мне заваливаешься вся в слезах. Пугаешь до смерти. А теперь мне за луну говоришь? Наташ, признайся честно, у тебя с головой всё в порядке? Где, блин, тот переключатель с нормально человека на полоумного? Кто его дернул?

Поднимаюсь не глядя на неё. Иду руки мыть. Злюсь очень сильно. Измена – это ужасно. Но я явно последняя буду её осуждать. Так бывает. Я это знаю. Тем более они и так…

- Ты передумала с ним разводиться? – возвращаюсь в прихожую и озвучиваю мысль пришедшую в голову.

- Я? Нет, ты что. Теперь уже точно, - она начинает пальто расстегивать. Прошло пять минут, а передо мной снова человек более – менее адекватный.

- А что тогда? – присаживаюсь на колени рядом со своим чемоданом. Надо разобрать, иначе покоя не видеть. Пока всё по полочкам не разложу, в стирку не отправлю, дзен не словить.

- Я тебе ещё не всё рассказала…, - ей явно неловко. Стоит и пальцы свои вырывает.

- Давай уже, жги до конца, - напряжение между нами растет с каждой секундой её молчания. – Ведешь себя так, словно с кем – то из моих переспала, - собственно нельзя только с Костей, папой и Борей. Остальных, так или иначе, я переживу.

Теперь на пуф падает она, да так звонко. От меня отворачивается.

Да ну нет. Нет. Нет. Нет. Это не может быть Костя.

- Наташ, уже не смешно. Мы не в театре. Ты ведь пришла ко мне. Сама начала говорить. Я тебя не просила. Будь добра до конца, - стараюсь говорить мягче, ей нелегко, но у меня не выходит.

- Леонид. Мы случайно, правда случайно, в Москве встретились. Он сам ко мне подошел и стал журить, за то, что опасности тебя подвергаю, мол, тут ты была под присмотром, а я тебя отправила непонятно куда с мало знакомым парнем. Алён, он всё о тебе знает! Каждый шаг. Честное слово не от меня, - тараторит и крестится. Выглядит это максимально странно. Я даже на попу сажусь, на пол, чтоб послушать её. – Он предложил поужинать вместе и всё обсудить, - в значении меня обсудить, она это любит. По – доброму, но всё же. – Да, я хотела послушать! Чтобы тебе потом рассказать. Мы ведь думали, что всё решилось, раз от тебя отстали. Но нет. Его люди за тобой продолжали «присматривать», - интонацией свою неприязнь к действу этому проявляет. У Кости проблемы какие-то. Странно. Может быть он мне наврал? У него ведь семья давно была, и через неё не давили. Не знаю я…,