Красная чешуйка - Полевка

невесты, как куры при виде ласки, начинали бегать и прихорашиваться, когда видели, что по коридору шел Повелитель, и бросались ему едва не под ноги, пытаясь привлечь к себе внимание. В такие моменты можно было воспользоваться всеобщей суматохой и слинять куда-нибудь подальше. А в очередной день выбора уйти к медику и морочить ему полдня голову, что ноги крутит после танцев, и голова кружится, особенно когда чихает. А когда смотрит на солнце, то глаза слезятся и ничего потом не видно! И изображая дурочку, трагично спрашивать, чем таким неизлечимым она больна.

- Не обманывайте меня! Я ведь умираю? - трагично заламывала руки Аля, изображая умирающего лебедя, - не стоит давать мне пустых надежд, я же чувствую, как жизнь покидает меня!

И краем глаза отслеживать, как разъяренный откровенным враньем медик уже начинал прикидывать, как придушить «страдалицу», которая выела ему мозг явно надуманными жалобами. Зато можно было потом отправиться в сад и там нарыдаться в тени дерева так, чтобы нос опух и глазки стали, как щелочки, и Сайра сама сказала, чтобы она лучше в этот раз не появлялась пред светлые очи Повелителя.

А накануне очередного дня выбора по дворцу вдруг пронеслась весть, что началась война. Дворец лихорадило от слухов, Повелитель с войском куда-то умчались и во дворце все замерло. Реально, как в сказке о спящей царевне. Больше не было уроков танцев и пения, и вообще прочих шумных мероприятий. Теперь все ходили по дворцу едва не на цыпочках и разговаривали шепотом. Аля с чистой совестью сидела то в библиотеке, то с пяльцами в тени дерева, и наслаждалась покоем и тишиной. В библиотеке она нашла несколько книг со стихами и с удивлением влюбилась в красивую рифму и велеречивые фразы:

Свет солнца в водной глади отразится,

Разбив покой уснувшего пруда,

И бликов бег среди цветов и листьев

Не скажет, от кого грозит беда

Ещё вчера был ласковым и нежным,

Куда сегодня вся любовь ушла?

С жестокостью, средь женщин неизбежной,

Любимого подруга увела.

Он лёгкий и изменчивый, как ветер,

Ещё вчера одну её любил,

Но взор блудливый ныне на рассвете

Он на другую деву устремил.

В любви нет правых, нет и виноватых,

В ней каждый будет только за себя,

И от неё откажется когда-то,

Уже другую девушку любя...

И струн дождя серебряные нити

Всплакнут о сердце девичьем разбитом...*

Она сидела под деревом и тихо шептала понравившиеся фразы. Как-то в прошлой жизни она совсем не понимала всю красоту стихотворчества.

По примерным подсчетам Али война продолжалась где-то пару месяцев. Но потом слуги с криками ворвались в тишину дворца с радостной новостью, что война окончена и Повелитель возвращается домой с большими дарами. Аля тяжко вздохнула. Война окончена, это, конечно, хорошо, но это значит, что спокойные деньки закончились и опять придется искать пятый угол во дворце. Ведь наверняка начнется празднование и это значит, что опять будут «дарить невест».

Во дворце началась суматоха. Везде бегали люди с тряпками и ведрами с водой. Дворец намывали, начищали, перетряхивали старые перины, выветривали и отглаживали праздничные платья. В большой бане была сутолока целыми днями. Наложницы и претендентки намывались и наводили красоту. Делали различные маски для волос и кожи и заодно гадости друг другу. Краски в маску для волос, для того, чтобы у платиновой блондинки были серые разводы в шевелюре, или синего пигмента брюнетке, чтобы она визжала от ужаса. А еще чего-нибудь ядреного в масочку на лицо, чтобы у соперницы мордочка вдруг стала зеленая от красителя или красная от химического ожога. Поэтому чем больше девушки старались, тем больше разноцветных разъярённых фурий бегало по женской половине дворца.

А в библиотеке затеяли большую уборку и никого не пускали внутрь, а Аля тем временем закончила очередную вышивку, а новой ткани для вышивки не было. Кастелян, который раньше без второго слова выдавал ей и ткань, и нитки, отмахивался от ее тихих просьб, как будто она просила у него его же подштанники. От нечего делать Аля начала вышивать цветами подол собственного платья. А чтобы не шипели, что она сидит на улице с задранным подолом, вышивать пришлось, сидя в спальной зале. Она вышивала мелкие цветочки, так, чтобы с завтрака до обеда заканчивать его, а после обеда и до ужина успевать вышить следующий.

Она сидела в углу и на нее мало кто обращал внимание. Это было хорошо, но это же ее и сгубило, если можно так выразиться. Со всей этой беготней и криками она пропустила сообщение, что Повелитель вернулся во дворец. Аля как раз сняла пяльцы, чтобы идти обедать, когда в комнату стали забегать взволнованные девушки. Наложницы сразу бежали на второй этаж и там толкались, чтобы не пропустить нечто важное. Воспитательницы сразу стали шипеть на претенденток, выстраивая их в линию. Аля с ужасом поняла, что происходит, когда бежать и прятаться было уже поздно, и она стояла едва не в середине строя.

В комнату широким шагом влетел Повелитель и довольно ощерился.

- Большая война закончилась нашей победой, я собираюсь наградить своих воинов женами. Я собираюсь полностью обновить гарем, а своих наложниц отдам моим храбрым воинам. В их красоте и умении не стоит сомневаться, и они смогут порадовать тех, чьи мечи и сила принесли нам победу и большой военный трофей. Жена, ты хотела бы оставить кого-нибудь возле себя?

Жена Повелителя понимающе улыбнулась и назвала два имени, сообщив, что эти наложницы беременны.

- А с остальными я согласна расстаться, - жена улыбнулась, зеркально повторив хищную улыбку мужа, - твои желания, мой дорогой муж, для меня важнее личных привязанностей. Твои воины достойны лучшего.

- Хорошо.

Повелитель проигнорировал тяжкие вздохи и тонкие вскрики на втором этаже и с хищным интересом оглядел прихорашивающихся девушек на первом. Те щипали себя за щечки, кусали губки, выпячивали вперед грудки и игриво стреляли глазками, обещая взглядом неземное блаженство. Красивый мужчина вальяжно поднял бровь и благосклонно оглядел претенденток. Аля, поняв, что сбежать сейчас вот точно не удастся, судорожно пыталась придумать хоть что-нибудь. Так, если не выпячивать губы, а например, наоборот, сжать их? Титек все равно нет, а можно еще и ссутулиться немного, тогда и ее богатырский первый станет неприметным, как прыщики на морозе. А глаза? Можно не смотреть на дракона, чтобы как пса, не спровоцировать взглядом, а еще можно косить! Точно! Так и надо сделать!

Пока дракон рассматривал новеньких с конца шеренги, и