Медь и серебро - Наталья Брониславовна Медведская

резкое звучание колокольчиков из латуни, висящих на груди, и более мягкое из бронзы на кистях рук и щиколотках ног. Звуковые волны колокольчиков сливались в единый ритм, двигаясь по особой спиралевидной траектории, губили не только бактерии и вирусы, они буквально выкидывали духов в их мир. Убедившись, что все преты исчезли, Ольга протёрла ладони влажными салфетками, ей казалось, что на пальцах осталась слизь с кожи существ, хотя это было лишь плодом воображения. Да она удерживала невесомых духов за их тонкие шеи или худые конечности, но на самом деле её и духов всегда разделяла упругая воздушная прослойка. Однако, вид прет настолько отвратителен, что после соприкосновения с ними хотелось немедленно выкупаться. А кто бы не содрогнулся от омерзения, видя безобразные уродливые лица с крохотными ртами, морщинистые шеи, хлипкие паутинные конечности и огромные животы. Духи прицеплялись к людям, одержимым разными пороками, они питались их эмоциями. Именно отрицательная волновая энергия привлекала их в наш мир. Казалось бы, чем больше прета выкачает плохой энергии из человека, тем тому будет лучше, но на самом деле они только сильнее разжигали неудовлетворённость и страсти.

Выкупавшись, Ольга поставила чайник на огонь, сделала парочку больших бутербродов с форелью и свежим огурцом, положила на стол плитку чёрного шоколада. Она не боялась растолстеть, иногда энергии расходовалось столько, что за один сеанс изгнания с неё слетала пара килограммов. Заварив чай, она с удовольствием сделала первый глоток. Перед глазами встало лицо бывшего одноклассника. Ольга усмехнулась: рядом с Денисом уже давно обитал дух, питающийся виной и стыдом, слабый, едва видимый, она надеялась, что это из-за неё. Хотелось верить, что Денис не растерял остатки совести. Одноклассник почти не изменился, всё те же выразительные карие глаза, красивый рот, густые чёрные брови, но теперь это был не юноша, а взрослый мужчина. Синие от жёсткой щетины щёки и подбородок, широкие плечи, возмужавшая фигура доказывали это. Оля вздохнула: надо же бросила на него лишь мимолётный взгляд, а сколько всего запомнила. Она думала: спустя столько лет обида и боль забудется, сердце при виде Дениса даже не шелохнётся, но это оказалось не так, непослушное сердце убыстрило темп, к щёкам и шее прилила кровь. Внутренне она подготовилась к встрече: прекрасно знала, кому согласилась помогать, но всё предугадать нельзя, реакция на Дениса ей совсем не понравилась. Управившись с бутербродами и чаем, Ольга прилегла на диван отдохнуть. Она честно собиралась больше не вспоминать о предателе, но мысли о нём так просто не собирались её покидать.

Впервые о Елагине Ольга услышала в сентябре. Десятый «А», подгоняемый классной руководительницей, выстроился на линейке.

– Девчонки, а вы слышали, к нам в класс перевёлся новенький. Щучка бухтела, что только хулигана и дебошира нам не хватало, хотела его в «Б» засунуть, но директор не позволил, мол, у бэшников и так перебор, – загадочным голосом сообщила подругам рыжая, как огонёк, зеленоглазая Соня Колоскова. Мать Сони преподавала алгебру и геометрию в старших классах, поэтому девушка была в курсе всех школьных новостей.

Щучкой прозвали классную руководительницу Евгению Карповну не только из-за рыбьего отчества и выпуклых бледно-серых глаз, но и из-за худой плоской фигуры почти без женских признаков.

Виктория Загорская тряхнула светлыми гладкими волосами, пожала плечами.

– Что не маменькин сынок уже отлично, но, скорее всего, ничего интересного, обычный невзрачный плохиш.

– А вдруг он окажется симпатягой? Я на это надеюсь, – улыбнулась тонкогубым ртом Полина Кухтова и, прищурив без того узкие чёрные глаза, добавила: – А то у нас кроме как на Истомина и Каберского глянуть больше не на кого.

Прислушиваясь к болтовне «Великолепной троицы» так они именовали сами себя, за глаза же их дразнили «Трио борзых» или просто «Трио», Ольга поправила мягкие силиконовые амбушюры в ушах. На самом деле наушники служили лишь прикрытием, музыку она слушала редко, но с ними можно делать вид, что и одной неплохо, и вообще пофиг на всех. Только вот расслабляться нельзя. Зная пакостный характер некоторых одноклассников, дружков и прихлебателей этой троицы, необходимо быть настороже, находиться в курсе всех поползновений в её сторону. Ольга давно поняла: самую большую радость компания Загорской испытывает, унижая и обесценивая других, поднимая собственную значимость таким способом. Она не собиралась доставлять им удовольствие, попадаясь в глупые ловушки и подставы. В который раз Ольга мысленно поблагодарила Данилу Сергеевича, он стал для неё не только хорошим другом, учителем и наставником, в какой-то мере заменил ей обоих родителей. Монах научил, как правильно отвечать наглым одноклассникам.

Как-то ещё вначале знакомства она решила поплакаться ему.

– Ладно они не хотят со мной дружить, я это принимаю, но зачем издеваться, я им что козёл отпущения? Мне так обидно. Видеть никого не хочу и в школу больше не пойду.

Данила Сергеевич ухмыльнулся.

– И не ходи. Пусть порадуются, что наконец достали тебя и ты сдалась. А чего? Останешься недоучкой, будешь дома сидеть, ругань маменьки выслушивать.

– Вам легко говорить, а мне очень фигово.

– Раз тяжело – значит, правильно поступаешь. Растёшь. В гору поднимаешься, а не катишься вниз. – Он похлопал её по плечу. – Ничего, девочка, одиночество делает человека не только сильнее, но и мудрее. Пока твои ниочёмыши развлекаются и творят глупости, ты взрослеешь. Из-за того, что ты одна, у тебя есть возможность отстранённо наблюдать за ними и делать выводы.

– Ниочёмыши? – улыбнулась Ольга. – Так ещё моих одноклассников никто не называл. Но знаете, как нелегко не поддаваться на провокации и делать вид, что мне небольно.

– Конечно, нелегко, но надо. Ты извини, но скажу честно. Почти все подростки эмоционально незрелы, глухие и тупые, только свою боль чувствуете. Словно зверёныши, действуете на уровне инстинктов. Чувства обострены, эмоции хлещут через край, гормоны, как блохи, скачут, ни тем, ни другим, ни третьим управлять ещё не умеете. Каждый полагает себя особенным и непонятым, но при этом боитесь оторваться от стаи, в кучке ощущаете себя комфортнее. На назначенных изгоями нападаете как свора собак, особенно трудно приходится одиночкам. А ты, Олька, по ряду причин стала именно одиночкой, поэтому она на тебе и срываются, таким образом, показывают свою общность. Чтобы выжить и не сломаться, тебе придётся выбрать момент и показать себя неадекватной, чокнутой, способной ударить и навредить.

Ольга вытаращила глаза.

– Что вы имеете в виду?

Данила Сергеевич провёл ладонью по блестящей гладкой коже головы.

– Как они тебя обычно достают?

– Фантазия у них бедная. Кнопки