Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

мне кажется, я выпадаю из настоящего, голоса окружающих доносятся до меня из далекой вселенной. Тепло Тая я чувствую уже на каком-то не своем теле. На меня наваливается дикая усталость, и я даю себе время на передышку, потому что должна дойти до конца. Я должна увидеть Мэд, я должна увидеть Сандру, я должна понять, что делать дальше.

Не знаю сколько проходит, но я делаю еще одно титаническое усилие и под настороженным взглядом Тайлера беру себя в руки.

Ноги норовят подкоситься, но поддержка Тайлера делает меня сильнее — я иду туда, куда нам указали медсестры.

Глава 67

— Множественные ушибы, серьезные переломы. Разрыв внутренних органов, потеря чувствительности. Травма мозга, атоническая кома, — Врач терпеливо перечисляет повреждения Мэдисон, а я до сих пор не могу понять, почему еще способна с вниманием слушать его слова. Боль за подругу раздирает грудь, дышу через раз, несмотря на то что слезы высохли. В какой-то момент на меня наваливается мутный туман, и я просто пялюсь на врача, наблюдая за шевеление его губ. Тайлер держит лицо и периодам смещается на меня, но в ответ встречает апатию.

— Удар был такой силы, что при них не выживают, — Тем временем продолжает доктор. — Несмотря на все травмы, шансы на выживание есть, в медицинской практике существуют случаи выхода из такой степени комы. Врачи сделают все, что в их силах. Позаботятся о поддержании функций организма. Пациенту скоро начнут давать препараты для нормализации функции почек и печени. Позже будет подключаться физиотерапия для поддержания тонуса мышц и нормального функционирования суставов.

Он говорит еще что-то, но я уже не слышу.

Я просто хочу увидеть Мэди…

Мне так надо её увидеть…

— Я хочу видеть её, — Не узнаю свой собственный голос, когда прерываю доктора.

— Мисс… Я же уже сказал, что это невозможно. Мисс Аддамс после операции, и завтра её ожидает еще одна. К ней никому сейчас нельзя. Мы позаботимся о ней…

Дальше слова снова теряются, на меня наваливается опустошенность. Отлипаю от стены и разворачиваюсь на выход. Куда-то иду и сама не соображаю куда.

Прохожу мимо белых дверей, мимо стеклянных витрин, мимо скамеек и торможу по центру, поднимая руки к лицу, потому что вообще ничего не соображаю. Беру паузу, чтобы собраться, а когда вижу сосредоточенное на мне лицо медсестры, спрашиваю то, что внезапно отыскивается среди кучи наваленных мыслей:

— Миссис Аддамс, старшая… Как её увидеть? В какой она палате?

— Извините, мисс, но она спит.

Висну на этом серьезном лице и медленно пропускаю её слова. В голове устойчивая вязкость.

— Пожалуйста…

Медсестра вроде собирается отказать снова, но её слова застывают у нее на губах. Она очень протяжно вздыхает, пробегается глазами по холлу, а потом берет связку электронных пропусков.

— Я дам вам немного времени, но её нельзя будить. Старайтесь вести себя тихо и не трогать Сандру, она находится под успокоительными препаратами. Если проснется, сразу зовите меня.

Заторможено киваю и заставляю себя ускорится, чтобы успеть за шагом высокой шатенки в синей форме.

Она пропускает меня в основной зал, и мы идём в самый конец по прохладному коридору, усыпанному дверьми.

— Только телефон выключите, — Строго кидает напоследок и дергает стеклянное полотно, подталкивая зайти внутрь.

— Спасибо, — Тихо говорю, а потом вспоминаю, что телефон остался где-то в машине. Осторожно переступаю через порог и вхожу в темное помещение.

В дальнем углу горит приглушенный торшер, разбрасывая мягкий свет вокруг себя и лишь частично попадает на спящую фигуру Сандры. Её грудь мерно вздымается, бледность на лице говорит об измученном состоянии. Боль простреливает в груди и булыжником срывается куда-то внутрь души — усталость во всем силуэте заставляет меня судорожно втянуть воздух.

Стою смотрю на эту сильную женщину, которой пришлось столько пережить, и не могу поверить в то, что она снова сталкивается с испытаниями.

Её кожа так бледна, что кажется прозрачной.

Хочется взять её руку, поделиться силами, сказать, что все будет хорошо. Но страх разбудить заставляет только сжиматься сердце и сражаться с очередными слезами.

Успокаиваю руки, чтобы не уронить стул и подтягиваю его поближе к постели. Тихого скрипа не удается избежать, когда я опускаюсь на него. Пугливо поднимаю взгляд на Сандру, но она продолжает размеренно дышать.

От чего-то тянет положить руки к ней на кровать, словно так можно передать поддержку. Застываю в сомнениях и вожу взглядом по уставшему лицу — новые морщинки не заставили себя ждать, они громко говорят о глубине боли, пережитой ею.

Слова Сюзан набатом стучат в голове: «Сегодня утром она не могла вспомнить своего имени», и скручивают все мои внутренности.

Почему на долю этой милой женщины выпало столько страданий? За что ей вся эта боль?

Слезы снова льются градом, и я утыкаюсь лицом в простыни кровати, чтобы глушить свои всхлипы.

Так больно и неразборчиво на душе…

Я не хочу пугать Сандру, но и уйти не имею сил.

Я просто хочу, чтобы она жила. Я хочу, чтобы она была счастлива хоть немного.

Вдавливаюсь в постель, пытаясь спрятать стоны от отчаяния.

Мысли слепились, не знаю, как быть дальше. Что делать, куда идти, как помочь? Понимание, как недостижимая мечта, крутится вокруг сознания, но отказывается проникать в мою жизнь. Окружение воспринимается дурным сном, из которого я всё никак не могу найти выход.

Голова тяжелеет, силы давно растаяли. Держусь сама не знаю на чем.

Придвигаюсь чуть ближе к постели и опускаю голову на свои руки рядом с Сандрой. Её грудь незаметно вздымается и дарит мне своеобразное умиротворение. Слышу дыхание и уже за это благодарю небеса.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С каждым вздохом свет в моих глазах тускнеет, тело становится ватным. Меня клонит в сон, и я не сражаюсь с наваждением — падаю в пустоту, отключаясь от этого мира.

И там такая тишина…

Сладостная нега окутывает собою, солнечный свет дарует радость. Новый мир несет яркие краски и заставляет душу светлеть. Тут так тепло и уютно.

Вижу перед собой улыбающуюся Мэдисон, она что говорит мне, а потом смеется. Её нефритовые глаза блестят на солнце, а черты лица смягчаются, когда она тянет ко мне руку. Пытаюсь дотянуться до неё, но тело не пускает, будто одеревенело. Она смеется громче, а всполохи свежего ветра поднимают её длинные переливчатые волосы. В глазах столько искренней любви, а в улыбке — целый космос нежности.

Легкий ветерок касается и моей кожи, кажется, он играет с моими волосами. А потом я различаю тепло чьих-то рук