Многоточия - Наталья Способина

Юла уже выстроила в голове план того, как пройдет сегодняшняя ночь. Они поужинают у мамы — на Павлика вообще плевать, — а потом снимут номер в отеле. Потому что у нее, в конце концов, день рождения. Ей девятнадцать, и она может делать все что хочет. И Димка никуда больше от нее не денется. Тем более после прогулки на катере. Они уже выяснили, что можно записаться на экскурсию и посмотреть на развод мостов с воды. Да, холодно и долго, но это ведь дополнительная возможность сидеть близко-близко и греться друг о друга. А потом тоже греться, но уже в отеле.

Все изменилось в одно мгновение.

У Димки зазвонил телефон. Взглянув на экран, он нахмурился, но все-таки ответил. Он и сказал-то только: «Да», после чего стал слушать. Но с каждой секундой, утекавшей в ранний питерский вечер, Юла понимала, что никакой романтической ночи не будет. Лицо Волкова застыло и стало отрешенным. Только уголок губы дернулся несколько раз, как будто Димка собирался то ли что-то сказать, то ли улыбнуться, но передумал.

— Я сейчас пришлю номер Сергея, дяди Лёвы и… сам приеду, — наконец произнес он, а потом добавил таким тоном, которого Юла никогда у него не слышала: — Ты! Все! Сделала! Правильно! Ты очень крутая!

Юле стало страшно, потому что там, в Москве, явно что-то случилось, а еще потому, что, оказывается, у Димки была девушка, которую он считал крутой и которую сейчас изо всех сил старался поддержать. И выглядел он при этом таким взрослым и серьезным, что Юла с праздничными шарами и несбыточными планами на предстоящую ночь казалась самой себе смешной.

Волков закончил разговаривать и повернулся к ней. Они так и стояли на углу Домика Петра, и от этого смешения восемнадцатого и двадцать первого веков все ощущалось немного нереальным.

— Юль, мне в Москву нужно. Срочно. Я, скорее всего, самолетом… Ты прости, что так вышло.

— Все в порядке, — улыбнулась она. — Тебе и так большое спасибо, что скрасил мой день рождения.

Димка дежурно улыбнулся, находясь мыслями явно уже не с ней. Ей же в голову лезли сплошь глупые: «все кончилось, так и не начавшись», «все как обычно: счастье — это для других». А потом Димка уронил свой мобильный, и то, как он выругался, поднимая телефон, вырвало Юлу из самобичевания. Волков находился на взводе. У него дрожали руки и… какое тут, к черту, «все закончилось, не начавшись»? Кажется, его пора было спасать.

— Так, стоп! — сказала Юла, когда он снова выругался на не желавший загружаться сайт. — Давай я смотрю РЖД, а ты авиабилеты.

Волков поднял на нее непередаваемый взгляд и кивнул. Еще один такой взгляд она заслужила, сообщив ему, что летит вместе с ним, поэтому «хорош тупить, пока не ушли последние билеты».

— Тут мосты, — неловко сказал Димка, пока подгружалась страничка с оплатой. Его руки ходили ходуном.

— Их разводили без меня тысячу раз. Так что, сегодня, думаю, они тоже справятся, — отрезала Юла, доставая паспорт.

— Ты правда не обязана, — сделал еще одну попытку Димка.

— Волков, если ты не хочешь, чтобы я с тобой летела, скажи пря…

— Хочу, — выдохнул он, не дав ей договорить.

А Юла вдруг вспомнила, что его родители погибли в авиакатастрофе, что сам он боится высоты, транспорта и еще чего-то там.

Кажется, ей предстоит «увлекательный» полет в собственный день рождения. Но если она не полетит, то… Он, конечно, справится. Это же Волков: он все может. Только Юла не хотела, чтобы он был один, когда ему плохо. Потому что есть моменты, в которые человека просто нельзя оставлять в одиночестве.

— Я буду держать тебя за руку, — серьезно сказала она, когда Димка нажал «оплатить».

Он шумно вдохнул носом, медленно выдохнул через рот и пообещал:

— Ты запомнишь этот полет на всю жизнь.

— Ты тоже, — улыбнулась она с наигранным коварством.

В клинике неврозов рассказывали, что при панических атаках нужно зафиксироваться в моменте, и тогда страх отступит. Фиксироваться можно на звуках, ощущениях, картинках. Так что она будет держать его за руку и говорить. Ну а если все будет совсем плохо, то у нее в запасе есть средство экстренной помощи: в конце концов, их второй поцелуй вполне может случиться на высоте десять тысяч метров. Плевать, что это нарушение общественного порядка. Это же Волков. Он просто создан для того, чтобы нарушать правила.

Глава 32

И позволить все то, что не смел и представить в начале.

В понимании LastGreen’а звездец мог выглядеть как собутыльники матери, полиция, ювенальная юстиция, отморозки, один из которых передавал ему фото для Лены. Да даже сама Лена, вдруг решившая навестить его вечером понедельника в одиночестве, тянула на это определение. Чего он точно не ожидал, так это увидеть перепуганную Яну.

— Мне нужен телефон Димы! — вместо приветствия выпалила она. — А еще лучше Сергея. Позвони или напиши Лене. Срочно!

— Здравствуйте, милая барышня, — сказал появившийся за его спиной дядя Слава.

— Здравствуйте, — произнесла Яна и вновь уставилась на LastGreen’а, игнорируя все вокруг.

— Привет! А что случилось? — отмер он наконец.

— Долго объяснять. Просто раздобудь мне номер. Умоляю.

Она вправду сложила руки перед грудью.

— Ты проходи, — спохватился LastGreen и указал на кухню, из которой раздалось строгое Потапово: «Грязную есть нельзя. Я сейчас помою».

— Гриш, мне некогда! — чуть не плача, воскликнула Яна. — Мне номер нужен.

LastGreen вытащил из кармана телефон, с тревогой глядя на дрожащую Яну, и, открыв контакты, начал диктовать номер Димы:

— Плюс семь, девятьсот…

— Дай с твоего позвонить. Я без телефона, потому что на нем прослушка.

— Ух ты! — восхитился дядя Слава.

Обалдевший LastGreen молча протянул Яне телефон и мысленно отвесил себе подзатыльник за то, что сокрушался о своей ненужности даже отморозкам. По ходу, накаркал.

— Дим, это Яна, — выпалила та в трубку и, ничуть не стесняясь их присутствия, затараторила: — Меня отвезли к маме. В квартиру поставили камеры, и она видела, что ты у меня ночевал. Она хочет, чтобы я типа ничего не делала: просто жила, как раньше, но под полным контролем Данилы. Он с ними заодно, так что можешь радоваться: ты был прав, он мутный. Только мне намекнули, что они ее убьют. — Яна судорожно вздохнула и продолжила уже медленнее: — Я сбежала от Данилы и сейчас у Гриши. Ты хоть что-то понял? — перебила она сама себя и неловко закончила: — Потому что я не знаю, что мне делать. — Несколько секунд она, кусая губы, слушала,