Барс. Взрыв мозга - Лана Александровна Ременцова

– М-м-м. – Замычала, пытаясь бороться.

Барс сделал пару характерных движений, чем напугал её ещё сильнее.

Внезапно их осветили фары. Это Дамар с Гарем подъехали.

Барс отстранился, снял девушку с капота и, резко развернув к себе спиной, также прижался.

– Запомни, принцесса, без меня ты не имеешь права ехать в ночной клуб.

– Я не твоя вещь, – прошипела.

– Нет. Ты не вещь. Ты – моя девушка. И я накажу тебя за такое поведение.

– От-пус-ти.

– Завтра твой день рождения. Я устрою торжественный праздник. А после ты станешь моей уже в полном смысле этого слова.

– Ты совсем уже! У меня отец погиб. Какой день рождения?!

– Мёртвым – мёртвое, а живым – живое.

Восемнадцать бывает один раз в жизни. И это не обсуждается. А твой отец, скорее всего, предчувствовал такой исход, поэтому и спрятал тебя здесь.

– Мне нужно лететь туда. Я прямая наследница его корпорации.

– Знаю. Сейчас не надо. Всё должно утихнуть. А после полетим вместе, и я помогу тебе.

– Зачем тебе это?

Они уже смотрели друг другу в глаза.

– Потому что я никуда не отпущу тебя одну.

– Но это же нереально. У тебя здесь твоя жизнь и бизнес, а у меня там, в Коркоке.

– Всё реально. Об этом пока рано думать. Поехали. Сегодня поплаваем вместе в моём бассейне. Я устал. Расслабимся.

Она снова зыркнула на него.

– Угомонись. Без секса. Сделаешь мне массаж.

Спустя некоторое время они приехали. Барс отдал приказ Гарю.

– Езжай в Коврополь. Нельзя клуб оставлять без присмотра. От наших пацанов толку нет, только ещё больше проблем наворачивают.

Гарь замялся.

– Что? – бросил, приподнимая бровь.

– Ты не сердишься на меня? Клянусь, что никогда бы даже не подумал о ней как о женщине.

Барс подошёл и обнял его.

– Нет. Не сержусь. Езжай.

Дамар развернулся и повёз Гаря в Коврополь.

Вилика попятилась ко входу в дом. Барс перехватил её, сжав запястье.

– Куда собралась? Мы идём в бассейн. Помнишь?

– Я… выпившая.

– И что? Боишься, что утонешь? – ухмыльнулся. – Не бойся, я не дам тебе этого сделать.

Он потащил девушку в дом, где уже стояли на крыльце Корин и Алила.

– Господин, добрый вечер.

– Добрый, Корин. Ты свободен, а Алила пусть зажжёт свечи в бассейне. Свет потушите, он нам ни к чему.

Горничная быстро склонила голову и пролепетала:

– Конечно, господин. А сколько желаете свечей?

– Пару десятков.

Та ушла исполнять приказ хозяина. Свечи он любил, и их было очень много в доме. Служанка взяла на чердаке коробку красных плавающих, так как посчитала их романтичными. И все зажгла, пустив в бассейн, как маленькие кораблики. После принесла бутылку охлаждённого красного вина и два бокала на высокой ножке.

Тут зазвонил мобильник Барса.

– Отец?..

– Сынок, ты, наверное, уже знаешь о гибели Маржина?

– Да.

– Успокой там девочку. И усиль охрану. Ей нельзя пока здесь появляться. На неё начнётся охота. Сейчас всеми делами в их компании руководит Ладин. Им надо выиграть тендер – строительство автомагистрали, и тогда жизнь Вилики будет вне угрозы. Сейчас вся команда компании положила все силы для этого, чтобы в память о Маржине довести это дело до победного конца. И если она здесь появится, смерть будет дышать ей в лицо.

– Понимаю. Я никуда её не отпущу. И вообще…

– Марин… что вообще?

– Она нравится мне, – посмотрел девушке в глаза. – Серьёзно нравится.

– Ясно. Что ты имеешь в виду под этим: «серьёзно»?

– Отец, она нужна мне. Вся.

Пауза. Эдарин кашлянул.

– Я понял. Может, это и хорошо. Вы одного поля ягода. А Вилика теперь сирота и наследница огромной строительной империи. Сын…

– Что?

– Только не трогай девочку против её воли.

– Постараюсь, – буркнул.

– Прощай. До связи.

– Давай.

– Я всё слышала.

– Неважно, – приблизился. – Принцесса, теперь ты под полной моей опекой. И должна слушаться меня.

– Обойдёшься, – огрызнулась.

– Во сколько ты родилась, знаешь?

– По-моему, в час ночи. Мама говорила.

Барс посмотрел на золотые часы на левой руке.

– Значит, уже скоро. Без десяти час.

У бассейна он разделся догола.

– Что стоишь? Раздевайся.

Вилика застыла, будто олень, попавший в свет фар. Глаза распахнулись в безмолвном крике ужаса.

– Ты с… свихнулся! Надень трусы!

– Мне это ни к чему. Раздевайся.

Она отпрянула, как от змеи, споткнулась, и, с глухим плеском, рухнула в объятия бассейна. Барс усмехнулся, наблюдая, как её силуэт растворяется в лазурной глубине.

– Глупая принцесса.

Он прыгнул следом, как хищник, бросающийся на добычу. Мгновение – и парень уже рядом, вытаскивает её на поверхность, будто драгоценность из пучины. Подплыв к ступеням, грубо срывает туфли и одним яростным рывком рвёт платье. Ткань трещит, будто паруса под натиском шторма. Вилика издаёт истошный вопль, но его рука, как железный капкан, зажимает ей рот. Бюстгальтер летит в клочья, а ажурные трусики превращаются в жалкие обрывки кружев, разорванные в клочья девичьи мечты.

Он нависает над ней, как грозовая туча, испепеляя безумным взглядом её широко раскрытые глаза.

– Скажи «Да». У тебя всё равно уже нет выбора.

Барс не шутит. Она чётко видит решимость в его чертах, хищный блеск в тёмных глазах. И ей приходится выдохнуть заветное слово:

– Да…

Резкое движение – и он вторгается в девственную плоть, будто варвар, захватывающий неприступную крепость. Крик боли застревает в её горле.

– С днем рождения, принцесса!.. – прорычал, как зверь, – вернее, с ночью…

– Ненавижу… – выдохнула сквозь стиснутые зубы, но в следующее мгновение её сознание унеслось в космическую бездну. Его хищный взгляд – два горящих угля, горячие губы – как клеймо, сильные руки – стальные обручи, а глубокие, безумные толчки – удары молота по наковальне её воли. Всё смешалось в хаотичном вихре: нравится… ненавижу… нравится… Удар, ещё удар, будто раскаты грома. Прижимание – как смертельный плен. Пауза, звенящая тишиной перед бурей. И снова удар. И вот, в ней пробуждается древняя сила Кундалини, восставшая змея, что извивается в матке, требуя освобождения. Удар… и она вырывается наружу в оглушительном крике. Мгновение – и он, зарычав, теряет остатки самообладания, сраженный волной неистовых эмоций.

Она закусывает нижнюю губу, вглядываясь в его безумные, будто отравленные, глаза. Барс проводит рукой по её стройным ногам, как скульптор, любующийся своим творением, подхватывает на руки и выносит из бассейна. Укладывает на мягкий велюровый диван, будто хрупкую статуэтку. Вилика молчит. Алкоголь выветрился, оставив лишь обжигающую ясность. Всё вокруг пульсирует: пламя свечей, как мерцающие звезды, мягкий диван – облако греха, его глаза – бездонная пропасть, манящая в порочные глубины. Руки… нежные руки, тёплые… нет, обжигающе горячие. Изящные пальцы касаются её нижней губы, будто играя на арфе.

– Перестань кусать губы. – Шепчет.

Она расширяет глаза, как испуганный зверёк.

– П… почему?

Барс одаривает её хищной улыбкой.

– Потому что они – мои, как и вся ты.

Он наклоняется и касается её губ своими, будто вампир, жаждущий крови. Язык облизывает, губы засасывают, выпивая до дна. Он проникает ей в рот, как захватчик. Руки сжимают её юное тело. Спустя несколько минут переходит на шею, играя языком с пульсирующей жилкой, как кот с мышкой. Дальше грудь – эти милые холмики, дразнящие и манящие. Барс не даёт ей перевести дух, будто охотник, преследующий добычу. Язык порхает по плоскому животу. Правая рука ложится на её ещё влажную девичью плоть. Она невольно стонет, как раненая птица. Его пальцы ласкают бережно и в то же время требовательно. Он берет её руку и кладет на свой уже стоящий орган. Вилика замирает, как парализованная.

– Погладь его. – Его шёпот обжигает и манит в неизведанные дали, растворяет последние остатки воли.

Она аккуратно проводит по нему туда и обратно, будто боясь обжечься.

– Теперь я буду нежен с тобой. Прости за первый раз. Я горел тобой эти недели, как в аду. Чуть с ума не сошёл.

Он пристраивается и входит медленно и плавно, будто корабль, входящий в тихую гавань. Руки сжимают её бедра. Движения совсем иные, нежели в бассейне. Они расслабляют