Василиска 1 - Ольга Анатольевна Чумаченко

ещё реже. Раз в сто, а то и триста лет. Артефакт возврата в зафиксированную точку у деда имелся, но он над ним работал сотню лет. Всё вымерял, примерялся, настраивал. Василиска надеялась, что в его дневнике будут все ответы на её вопросы: получится ли у неё самостоятельный переход? Но пока… телефон сыграл мелодию и включился. Ожил!

— Ты на артефактора учишься? — удивлённо спросил её больной человек с соседней кровати. Любопытный желчный.

— Нет, — ответила девушка, и, подумав, добавила, что она пока, своего рода, на общем образовательном, а его некоторые дети во всём мире Лиран могут получать на домашнем обучении. В каком-то виде это была правда. Дедушка учил внуков всему, что знал. Базовые знания она получила. Но с тех пор, как дед покинул свой родной край, подозревала она, много воды утекло. Столетие? Два? А может, ещё больше? Вообще-то, когда он попал на Землю, по его словам, земная цивилизация уступала его миру в развитие, но по какой-то непонятной причине, произошёл на Земле скачок — технологический прогресс, а здесь?.. — А не подскажите, сколько я здесь нахожусь? А то с этими отключками совсем потерялась во времени.

— Третье солнце ты здесь, — довольно прищурился сосед по левую руку от неё, подставляя солнцу лицо. Чувствовал он, что, скорее всего, следующего восхода ему не видать.

— Да уж… третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди… А точнее можно? Число, месяц, и… желательно год?

К разговору подключились другие скучающие пациенты лечебницы, отвлекая желчного, который, оказывается, и наигрывал на струнном инструменте. Развлекал публику. Не бесплатно!

Пошло обсуждение образования, школ, простых и магических. Это же какое образование детям в магических школах припадают, что они не знают, какой сейчас год?

Василиска сверила числа на экране со словами соседа. Да, если верить проснувшемуся счётчику, время в их мирах идёт по-разному. Вот у неё на экране уже почти четверо суток прошло, как она с группой выдвинулась в путь. Не удивительно, что по-зверски хотелось ей есть и пить. Достала дедушкин дневник, проверила даты на последних страницах, что были сделаны перед попаданием на Землю. Точно! Не соврал дед, говоря, что более двухсот лет прошло, как покинул родные земли. Да уж! Так и рушатся миры!

При мысли о еде, в животе у неё забурлило. И в нос, дразнясь, ударил приятный мясной аромат. Лиска подняла глаза и увидела, дожидающиеся её внимания, на самом краю матраса, зелёные сочные листья, а уж что в них было аккуратно завёрнуто, сомнений у неё не возникло. Мясо! И даже руки у неё от предвкушения, потянувшись за свёртками, задрожали. А губы растянулись в подобие улыбки, показав зубки с выступающими клыками.

Нет-нет! Всё нормально у неё с прикусом. А то, что клыки чуть больше и выпирали, так это подростковая особенность. Брекеты она не носила, миновала её такая участь, но вот силиконовый трейнер выписали. И каждый день должна она была его надевать на зубы, прикусывать, как капу.

Подхватила Лиска листки, развернула. Мммм… Чуть слюнками не подавилась. Миску с едой, поставленную сестрой милосердия у неё утром стащили, а на подношение оборотней никто не посягнул. Боялись! Вон они.

— Спасибо, — кивнула она головой, сидевшим на полу, рядом с недремлющим вожаком, двум оборотням. И принялась есть.

Хорошее мясо. Ничего не сказать. Соли, правда, не хватало, но она и такое давно не видела.

— Хотите? — опомнилась она и протянула по одному кусочку обоим соседям. Желчный один не отказался. Пожилой сосед с другого бока, взять угощение не решился. Ещё бы, от зверья еду принимать? Пф… Чёрный оборотень с кровати вон, как гневно смотрел в их сторону, того и глядишь, обернётся, или своим побратимам загрызть их скомандует.

— Ешь сам, вон какой худой, — пробурчал старик и, острым подбородком указав на желчного, потягивающего с кувшина кислый напиток, добавил. — Есть возможность учиться, иди лучше на барда. Всегда сыт будешь!

Ага. Или выпивкой откупятся. Желчный сосед ведь не стар. В его возрасте многие мужчины не только первыми внуками обзаводились, но и младшими детьми. Радостью. А этот бард-менестрель не выдержал испытания. Дар у него хороший — был, сочинял музыку и песни на ходу: что вижу, то пою, душа просит — пальцы играют. Привечали его, молодого, дерзкого. Душой компании он когда-то слыл, всегда окружённый друзьями и женщинами, угощали его, и он угощал. Так что деньги у него никогда не водились.

Быстро утекло время, неправильный образ жизни отразился на лице желчью, обезобразил внешний вид. А лечиться… На мага-целителя он никак не мог наскрести. Всё потом, потом… А потом, быстро осунувшегося, больного и вечно пьяного музыканта практически перестали приглашать в более-менее приличные заведения.

И эта лечебница для бедных стала последним его пристанищем. Он всё понимал. Но не раскаивался. Хорошая же была жизнь? Весёлая!

На скамье у стены сидели незнакомые стражники: старик и парень, явно, родственники. Уж больно похожие: плечистые, светлоокие. Разговаривали между собой. Следили они за порядком в лечебнице. Ну а куда ещё пристроить пожилую стражу и желторотых юнцов? Охранять тех, кто не сбежит!

Василиска встала с кровати и пошла к бадье с водой, прихватив листья, ставшие мусором. Выкинуть их надо, только мусорки она не увидела. Какая-то куча хламья во дворе лежала, зачерпнув ковш воды, направилась она туда. Краем глаза подметив, что один из оборотней пошёл следом, осторожно просачиваясь между людьми. Ну и страж, тот, что моложе, вышел за ней. Высокомерно посматривая на обитателей лечебницы, проследил, как объект надзора листья выбрасывает, умывается и возвращается.

На улице оказалось неожиданно многолюдно. Больные высыпали на прогулку, и видимо, тоже не спешили возвращаться. Сидел народ в тени: женщины на своей половине, мужчины — на своей.

Когда девушка вышла, оборотни переглянулись между собой, и каждый отрицательно покачал вожаку головой. Странно девушка двигалась, даже немного так же, как и они, стараясь идти бесшумно, в любой момент, готова была броситься в сторону.

Девушка прошлась, посмотрела на одежду людей. Прикидывая, как ей дальше предстоит одеваться, если её попросят соблюдать местную моду. Ничего особенного не носили. На женщинах были или длинные юбки в пол, или некое подобие широкого сарафана, но больше на мешок похожий с вырезом для головы. И у девочек что-то подобное было надето, только длиной до колен. Бррр…

Увиденное её не порадовало. Она от удивления чуть рот не открыла. Хотелось верить ей, что такое нищенское убожество, не является