Чао, Иринчик, чао! - Ирина Коджо

Пройдя на окраину пляжа поближе к зеленой горе, мы оставили вещи возле деревьев и, осторожно ступая босыми ногами по крупной скользкой гальке, пошли плавать.

– Ирина, массажа за стопы. То добро, – весело подбадривал Дюро.

– Да. Полезно. Но тяжело идти, – отвечала я, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу и стараясь удержать равновесие.

Войдя в море, мы почти сразу поплыли, нырнув в чистую прозрачно-синего цвета воду. Добравшись до буйков, я наклонила лицо и увидела стайки разноцветных рыбок, проплывающих стройными косяками прямо подо мной.

– Здесь шикарное море. Глубоко, но все камушки на дне видно. И цвет потрясающий, – с восторгом сказала я.

Дюро набрал воздух в легкие и с головой опустился в воду.

– Да, глубоко. Не могу до дна, – подтвердил серб, вынырнув обратно на поверхность.

– Конечно, это не пляж Игало. Здесь красота! Здесь глубина! Как бы я хотела жить в одном из домиков в горах на берегу залива и каждый день любоваться всем этим, – мечтательно сказала я.

– Продай стан45 у Москви. Купи кучу46 у Черногории, – последовал совет от моего друга.

– Продать квартиру в Москве, купить дом на море в Черногории? Это просто мечта! А ты хотел бы жить здесь?

– Да, да. То супер! Веома волим море47! Ты продашь стан, я продам стан. Будем жить на море, – вдохновленно заявил Дюро.

– Да. Это точно супер! – поддержала я его планы.

Вернувшись после плавания к нашим полотенцам, мы обнаружили, что рядом с нами веселая компания украинцев устроила пикник с напитками и едой, а отдыхающих на побережье заметно прибавилось. Сразу за пляжем начинались оливковые рощи, сквозь зелень которых виднелись белые каменные домики, а еще чуть дальше церковь и маленькая полуразрушенная крепость.

– Ирина, айд у оливы, – сказал серб, призывно шевеля бровями.

Я в недоумении посмотрела на него, но потом все поняла. «Уже втянулся, – отметила я. – Утром, днем и вечером, как по расписанию. Хотя чему удивляться? К хорошему привыкаешь быстро, темперамент позволяет. Почему бы и нет?»

Вздохнув, я предложила Дюро для начала сходить на разведку местности, а там видно будет. Серб отправился в оливковую рощу, а я лениво вытянулась во весь рост на полотенце. Дюро вернулся расстроенный:

– Тамо люди и грязно.

– Что ж поделаешь? – сочувственно пожала я плечами, стараясь не показать, что вполне довольна ответом и могу теперь спокойно позагорать. Но затем ободряюще добавила:

– Вечером. В пентхаусе.

Немного погревшись, мы вновь балансируя по крупным камням, пошли к прозрачному лазурному морю. Дюро с детским восторгом нырял в воду, оставляя за собой множество брызг. Вначале я пыталась уворачиваться от них, но затем, заразившись игривым настроением серба, тоже стала плескаться и погружаться в воду с головой.

– У мамы коза была, – рассказывал серб. – А када майка умерла48, через неделю и коза тоже. У меня пчелы на селу. Мед радим49. Понимаешь?

– Да, – кивнула я. – Пчелы, мед – это хорошо. Полезно.

– Да, да, све50 натурально. Я – природни сельски человек, – сообщил Дюро, широко улыбаясь.

– Я тоже люблю природу, море, горы, – мечтательно протянула я.

– Да, да. И я. Не волим велики град. Жил едну годину у Београду, не желим више51, – категорично заявил мой друг.

– А что ты в Белграде делал? Работал, бегал?

– Не. Ноги сильно болели, не мог бегать. И все! Конец карьеры – 2012 год. У Београду добар лекар лечио мене, но нужно море и много пливати,52 – объяснил Дюро.

– Ты хорошо плаваешь, – заметила я игриво.

– И ти – добра рибичка, Ириничка!

Поскольку мы отплыли довольно далеко от берега и людей поблизости не оказалось, непроизвольно возникло ощущение, что это какое-то уединенное место, где никого, кроме нас, и не существует. Дюро, перевернувшись на спину, приподнял бедра над водой и, показывая на свои плавки, звонко расхохотался:

– Ирина, Ирина, смотри! Не могу ништа. Само тако.53

Скользнув взглядом по его телу, я смутилась.

– Ты близко, – пояснил Дюро и снова принялся звать меня в рощу.

– Там грязно и люди, – напомнила я. – И скоро уже в Голубой грот. Давай лучше кофе выпьем.

Выйдя из воды, мы переоделись и, взяв вещи, прошли по тропинке к расположенному в тени деревьев столику одного из прибрежных кафе.

– Закажешь домашний кофе, пока я в туалет схожу? – обратилась я к Дюро.

Он согласно кивнул. Вернувшись через несколько минут, я увидела, как официант ставит на наш столик две большие кружки светлого пива, маленькую чашечку кофе и столовые приборы.

– Еще лигни54 будут, – отпивая пиво, сообщил довольный серб. Я от удивления чуть рот не открыла: «Просишь чашечку кофе, а тут тебе еще и пиво, и кальмары. Это, конечно, здорово! Вот только у нас совсем мало времени до грота осталось».

– Хвала. Спасибо. Все хорошо, но мы успеем? – забеспокоилась я, показывая на часы.

– Сказали, что быстро, – жизнерадостно ответил Дюро и протянул мне пиво. – Пей.

Я с сомнением посмотрела на большую кружку с пивом и маленькую чашечку с кофе:

– Я не могу сейчас пиво. Ты пей, а я кофе.

Вскоре официант принес тарелку, на которой красовались беленькие кружочки кальмаров и запеченная картошка со шпинатом.

– Ешь быстрее. Бырзно, бырзно, Дюро. Нема време55, – посмеивалась я над сербом, допивая свой кофе.

– И ты ешь, – Дюро подвинул ко мне тарелку.

– Не. Я потом. Не могу быстро есть. И туалета на катере нет. Не буду пиво сейчас, – ответила я, но все же съела пару кусочков кальмаров и выпила немного пива.

Понимая, что мы опаздываем, я положила оставшиеся кальмары на хлеб и завернула в салфетку. Дюро допил пиво и мы почти бегом рванули к пристани.

Готовый к отплытию маленький катер ждал только нас. По размеру он казался почти вдвое меньше того, на котором мы приплыли утром. Но это и понятно, ведь в грот можно попасть только через узкий проем в скале. Около получаса мы созерцали открытое море, уединенные острова, скалистые берега и небольшие пещеры. Возле грота наше судно остановилось, чтобы подождать своей очереди, поскольку одновременно внутрь могли заплыть только два катера с противоположных сторон.

Время в середине дня и ясная погода лучше всего подходили для осмотра Голубой пещеры, потому что только при этих условиях в преломлении солнечных лучей вода приобретала необычное голубое сияние. Проплывая между скалами под низким сводом, я почувствовала приближение чего-то таинственного и загадочно-прекрасного. Свет проходил через отверстие наверху и освещал стены грота, покрытые разноцветными сталактитами.

Команда кораблика сообщила, что в пещере мы пробудем двадцать минут, а для тех, кто хочет плавать, опустили в море лестницы. Несколько человек, быстро скинув одежду, сразу прыгнули с бортиков, остальные туристы столпились возле трапов со ступеньками. Я еще на пляже переоделась в запасной сухой купальник, поэтому быстро сняв юбку и футболку, собралась спускаться.

– Дюро, пойдем плавать. Красивая вода. Сейчас все тело будет светиться голубым цветом.

– Не. Не могу. Я здесь посижу, а ты иди, – грустно сказал серб.

«Взгляд как у ребенка, которого лишили сладостей», – с улыбкой подумала я и вдруг поняла, что он просто не знает, где переодеться. Тогда я достала большое полотенце, плавки и протянула ему.

Дюро растерянно и смущенно посмотрел на меня:

– Не. Я не могу. Како?

– Можешь, можешь. Это быстро. Никто не смотрит, – уверенно сказала я, оборачивая полотенце вокруг его бедер.

Серб оглянулся по сторонам, все еще сомневаясь, затем быстро под полотенцем снял шорты, выругался по-сербски: «Пичку матку!» и, натянув плавки, тут же нырнул в воду. От его тела поднялись брызги и волшебно-синие светящиеся пузырьки разбежались в разные стороны. Я спустилась по лесенке и поплыла к своему другу.

– Ну как тебе? Лепо?

– Иринчик, отлично! – восторженно отозвался Дюро и направился быстрым кролем к одной из стен пещеры.