Пламенная - Алла Леонидовна Касперович

«Вот и что делать?» — всхлипывала про себя Ариана, все, совершенно все её идеи не годились.

— Отпустите меня, увалень! Вот не пойму: это у меня в глазах двоится или Вы приехали не один?

Рассмеявшись, герцог разорвал объятия, отошёл на шаг назад и обнял притихшую девушку за плечи.

— Эльвира, надень очки!

— Да я б надела, так опять их потеряла!

— В карман загляни. На переднике.

Вздохнув, она выудила оттуда огромные, на пол лица окуляры и нацепила их нанос.

Поморгав, словно привыкая к ним, она вперила ставший цепким взгляд в Ариану.

— Невероятно! — ахнула она. — Быть того не может!

А герцог тем временем взял внезапно онемевшую супругу за руку, склонился и поцеловал тонкие пальчики, а затем выпрямился и заговорил:

— Эльвира, познакомься, это леди Ариана Стэльен, герцогиня Айронкрафт, моя дорогая жена. Ариана, это Эльвира Сноудэн. Она заботилась обо мне после смерти матери, пока не решила, хм, уехать сюда.

— Ваша Светлость! — вдруг занервничав и побледнев, женщина несколько раз поклонилась. — Прошу прощения, Ваша Светлость. Это всё глаза мои, совсем видеть перестали! Простите меня, Ваша Светлость!

— Эльвира, успокойся, — помрачнел герцог. — Я не стал бы приводить сюда кого-то, кто мог бы тебя обидеть.

И Ариана наконец оттаяла, увидев растерянность на лице женщины. Герцогиня тряхнула головой, рыжие волосы, давно лишившиеся шпилек, рассыпались по спине, и улыбнулась:

— Всё хорошо, Эльвира, можешь не беспокоиться. Моя горничная — моя лучшая подруга.

Женщина заметно расслабилась, и на лицо её вернулся румянец.

— Так что же мы тут стоим! — просияла Эльвира. — Пойдёмте скорее в дом! Вы наверняка устали с дороги. А у меня там булочки свежие, чай есть, который мне в прошлый раз Его Светлость привозил. Очень вкусный!

— Ты его ещё не выпила? — озадачился герцог.

— Так я же и говорю - вкусный. По особым случаям пью.

— Сказала бы, я бы тебе ещё привёз.

— Вот ещё, - фыркнула Эльвира, подбоченившись. - У Вас и без меня дел полно.

Будете ещё по пустякам мотаться!

Глядя на препирающихся вот так запросто герцога и бывшую служанку, Ариана никак не могла поверить, что не спит. И в голову вдруг закралась шальная мысль: может, не так уж и плохо быть герцогиней Айронкрафт, если муж так добр с прислугой?

«Нет-нет-нет-нет-нет!» — опомнившись, возразила сама себе Ариана. — «Никакая доброта не заменит свободу!»

— Дорогая, ты идёшь?

Эрик любезно предложил свой локоть, но на этот раз она его проигнорировала – и так уже долго вела себя как послушная девочка. Почти. Поколебавшись, Эльвира пошла первой и открыла дверь для высокородных гостей. Герцог, как и полагали приличия, пропустил супругу в дом, и та с огромным удовольствием в него вошла — запахи свежей сдобы манили.

Внутри несмотря на скудную обстановку главной комнаты оказалось довольно уютно и чистенько. Служила она, вероятнее всего, гостиной, потому что из неё вели ещё две двери. Где находилась кухня, можно было догадаться безошибочно.

— Сначала позавтракаете или примете ванну? — осведомилась хозяйка. — Советую начать с завтрака. А я пока ванну подготовлю, да и булочки у меня совсем с пылу с жару.

— Мы позавтракаем, — решил за обоих герцог, а Ариана, как послушная жена, согласилась — очень уж есть хотелось.

Усадив гостей за стол, застеленный белой кружевной скатертью, Эльвира принялась бегать туда-сюда, чтобы попотчевать великосветскую чету только самым лучшим. Вскоре молодожёны лакомились холодным мясом, сыром, хлебом и горячей похлёбкой - такую даже Белинда оценила бы.

— А булочки? — подал голос Эрик, когда хорошенько насытился.

— А булочки к чаю!

Ожидание оправдалось, и супружеская пара набросилась на сдобное угощение.

Если бы Ариане достался нормальный жених, он бы уже в почтовой карете отправил бы обжору домой к родителям. Ещё и записку передал бы с просьбами пересмотреть воспитание дочери и значительно урезать ей пропитание. Эрик же не только не ворчал, но и, наоборот, подкладывал и подкладывал вкусности в тарелку жены.

«Вот и как от такого отделаться?» — ворчала про себя герцогиня.

Обещанные булочки и действительно чудесный чай вывели завтрак на новый уровень. Не в обиду будет сказано несравненной Белинде, но Ариана давно не получала такого удовольствия от еды, будто Эльвира добавила чуточку магии в простую сельскую стряпню.

Хозяйка накрыла щедрый стол, но, когда вернулась из комнаты, где подготовила горячую ванну, обнаружила, что от угощения остались только пустые тарелки.

— Вам понравилось? Как я рада! Может, ещё что-нибудь предложить?

— Дорогая? — Эрик вытер пальцы салфеткой, отложил её в сторонку и уставился на жену.

— Нет-нет! Не нужно, я сыта.

Ариана и не думала, что была настолько голодна, однако умудрилась, как ей показалось, съесть ничуть не меньше герцога. А теперь её ужасно клонило в сон, но ещё больше хотелось сменить свадебное платье на что-нибудь более удобное.

— Надо бы за одеждой сходить, — подала голос она.

— Будет сделано! — отозвалась Эльвира. — Пока Вы будете отдыхать, я принесу всё, что требуется.

— Тогда коричневое платье — оно там одно такое, и полуботинки, пожалуйста.

— Как прикажете, леди Ариана.

Эрик первым встал из-за стола и помог супруге отодвинуть стул, а затем направился следом за ней в комнату, из которой шёл слабый, но очень приятный аромат лаванды.

— Куда это ты? — развернувшись, поинтересовалась герцогиня. Чего-чего, а оставаться с ним наедине там, где есть кровать, в её планы не входило.

— С тобой, конечно, — ухмыльнулся Эрик, медленно оглядев её с ног до головы.

— Это ещё зачем?

— Спинку потереть.

От его слов у Арианы мурашки пробежались по упомянутой спине вниз, а потом обратно, ненадолго задержались на затылке и растворились в волосах.

— Не надо!

— Опять сама справишься?

— Всенепременно!

Хозяйка дома с удивлением наблюдала за молодожёнами, а затем негромко хлопнула в ладоши, вызывая внимание на себя.

— Ну-ну, хватит спорить. Ваша Светлость, не пугайте девочку. Леди Ариана, я сама помогу Вам. А Вы, — она шутливо погрозила герцогу, — не подглядывайте.

Тот лишь пожал плечами, мол, ничего не обещаю.

— Как быстро дети растут, — качала головой Эльвира, открывая для гостьи дверь в комнату, — а ведь был таким милым