Украденная. Лакомка для Зверя - Дима Льевич

шее. Оставляет на коже долгий мокрый след, неотрывно спускающийся к ключице. А руки его уже вовсю блуждают по моему телу, одна из которых, не занятых волосами и грудью, уже ныряет мне в шорты.

— Ммм, ты уже в трусиках.

Черт, как же резко он переходит к делу. И как же сильно меня это заводит. Мне всегда казалось, что нужны долгие прелюдии, ласки. А теперь четко понимаю, по крайней мере с этим человеком, что достаточно одного дыхания, одного его шепота мне на ушко, и я уже мокрая, а в животе завязывается тугой узел желания. Мысли вмиг путаются, будто все возбуждение вытесняет весь здравый смысл, выключает мозг и заполняет все мое тело без остатка, до краев.

— Да, но…

— Ты не хочешь?

Что?

Не ожидала такого вопроса в лоб. Я вообще не ожидала когда-либо вопросов о том, хочу ли я секса. Думала, он всегда просто будет брать меня тогда и там, где хочет. И так, как хочет.

Но он спрашивает. А вот работать пальчиками у меня в промежности он не перестает. И я, уже чувствуя, как снова воспламеняюсь, а внизу уже не просто приятно тянет от действий мужчины, а прямо-таки ноет и скулит от желания, совсем неосознанно шепчу:

— Хочу.

И это одно слово срабатывает на мужчину, как красная тряпка на быка.

* * *

Артур

Моя маленькая. Одно слово, и с моей двери самоконтроля срывает все петли. Разворачиваю Катю к себе спиной и толкаю грудью на стол, разметая в стороны на пол все коробочки и упаковки с инструментами для рисования. Опускаюсь на колени и рывком стягиваю с нее сексуальные шортики с кружевными белыми трусиками, отчего она аж вскрикивает. Сжимаю руками и развожу в стороны ягодицы девочки и вдыхаю безумно манящий аромат секса.

Еще больше завожусь от того, как девочка поудобнее умащивается на столе и разводит перед моим лицом ножки, предоставляя возможность беспрепятственно наслаждаться самым прекрасным видом на планете. И снова попробовать ее на вкус.

Горячо и прерывисто дыша, накрываю еще плотно сомкнутые складочки губами и вытягиваю язык, проникая между ними. Чувствую, как много смазки уже выделилось у нее, и просто рычу от кайфа. И что самое… самое сексуальное, так это то, что девочка сама кладет ручки себе на ягодицы и разводит их в стороны, чтобы мне было удобнее ее ласкать.

Безумие! Настоящее сумасшествие!

Помогаю пальцами и раскрываю сладкую писечку, прокатываюсь между губками языком и нажимаю на клитор. Быстро и ритмично полизываю его, ощущая, как в такт моим движениям юлит попкой моя Катенька.

И член в штанах пульсирует желанием, до предела налитый возбуждением.

Полностью захлестнувшись этой лаской и стонами девочки, я даже забываю о своем собственном желании. Все внимание сузилось до одной единственной задачи — заставить мою малышку кричать от удовольствия, довести ее до безумия. И упиться этим ощущением самому. Только ее удовольствие важно.

— Чёрт! Артур… А-а… Не останавливайся. Да! — кричит она, кладя мне ладошку на затылок и сильнее вжимая к себе между бедер. Притягивает за волосы и двигает тазом, подмахивает движениям моего языка, задавая ритм, под который я тут же подстраиваюсь. Параллельно вхожу пальцем в ее дырочку и трахаю еще и им, оттягивая немножко в сторону, прекрасно зная, что этот хитрый метод позволяет девочке ощущать наполненность. И уже через всего несколько секунд после этого я чувствую, как наряду с более громкими стонами стенки влагалища начинают ритмично сокращаться вокруг моего пальца. Она кончает, еще сильнее прижимая мою голову к промежности. А я ни на миг не останавливаюсь и продолжаю работать и пальцем, и языком, срывая с губ девочки довольные крики.

Как же долго и сладко она кончает… Это лучшее, что происходило со мной.

— Это лучшее, что происходило со мной, — слово в слово повторяет мою мысль Катя и отпускает мои волосы. Все еще слегка содрогаясь после оргазма, она поднимается и разворачивается ко мне. Останавливается, поднимает меня пальчиками за подбородок и замирает в миллиметре от моих губ, встав на носочки.

— Моя девочка… — выдыхаю ей в рот, целую, обеими руками забравшись ей в волосы и прижав к себе.

И в этот миг ощущаю ее прикосновение у себя на вздыбленном от невероятного возбуждения члене. В шортах. Она сжимает его пальчиками одной руки, а другой стягивает шорты. Они падают на пол, и девочка тянет меня за член на себя, отступая чуть в сторону и к стене. Упирается спиной в стену, продолжая двигаться по стволу ручкой вверх и вниз. Смотрит на меня томными глазками и облизывает губки.

— Ты слишком сексуальна, чтобы я мог просто стоять и ничего не делать. Чтобы не взять тебя. Слишком, — рычу и хватаю ее за талию, поднимаю так, чтобы она только спиной упиралась в стену, и подхожу ближе на шаг.

— Вот и не стой, — шепчет она и закидывает обе ножки мне за спину.

Мои руки заняты, но Катя сама направляет головку к себе в дырочку и, отдавая мне последний взгляд, закрывает глазки, готовясь снова принять меня в себя.

И я не заставляю ее долго ждать. Ни секунды. Ни мгновения.

Подаюсь тазом вперед и раздвигаю ее складочки, врываюсь в разгоряченное тело, очень тугое и плотно обхватывающее мой член. Снова вхожу почти до упора, и Катя аж распахивает от этого глаза и открывает ротик так, будто ей не хватает воздуха, будто она задыхается… или сильно удивлена.

— Как… глубоко…

— Мне?..

— Нет! — вскрикивает она и прижимает меня ножками к себе еще сильнее.

Ловлю ее губы своими и начинаю двигать бедрами. Быстрее, сильнее, жестче. И не выпускаю губ. Хочу пить каждый ее стон, каждый крик. И она утоляет мою жажду, отдавая мне все это с жарким дыханием.

Движения становятся еще напористее, наши мокрые от пота тела скользят друг по другу. И мы оба — я уверен, что оба, я вижу и чувствую это — подходим к сладкому апогею. Кажется, моему самому сладкому.

— Катя… — впервые кричу ее имя, последний раз сильно вбивая в нее член. И начинаю кончать.

И она, одновременно со мной…

— Ты просто зверь. Да! Да, чёрт!

Как возможно еще сильнее сжимать меня изнутри, чем сейчас, я просто не знаю. Но чувствую, как все нутро девочки сокращается с каждым выстрелом спермы в нее.

Наши стоны становятся все тише, оставляя лишь шумное учащенное дыхание. И я покидаю тело девочки, опускаю ее на пол, но не выпускаю из рук. Ее ножки так дрожат,