Помни о хорошем - Виктория Плэнтвик

Неожиданная прогулка по пахнущим свежестью лугам оказалась приятной и привела Эвелин в хорошее настроение. Она с удовольствием, как в детстве, перелезала через изгороди, любовалась пестротой цветов, мелькающих в траве, ловила пересохшим от быстрой ходьбы ртом легкие порывы утреннего ветерка. Постепенно она успокоилась и стала продумывать грядущий разговор с Томасом Айвором.

Ее речь должна быть короткой и решительной.

Вскоре показались окна усадьбы. Путь через поля вывел Эвелин не к фасаду, а к задней стороне дома. Эвелин, нагибаясь, пробиралась сквозь заросли запущенного яблоневого сада. Ветки яблонь цеплялись за волосы и одежду, приходилось все время смотреть под ноги.

Когда наконец встрепанная и запыхавшаяся Эвелин выбралась на лужайку перед домом, она смогла рассмотреть дом поближе. Эвелин прикидывала, с какой стороны его обогнуть, чтобы оказаться у парадной двери, но тут услышала какой-то непонятный скрип. Она подняла голову и увидела темную фигурку, затаившуюся среди листьев на стене, увитой диким виноградом.

Издалека ей показалось, что это бродяга-кот. Его фигурка была намного крупнее и двигалась не к окну верхнего этажа, а вниз. Подойдя ближе, она поняла, что это — вовсе не кот, а хрупкая девочка в черном, которая изо всех сил цеплялась за ломкие ветки. Она пыталась дотянуться до карниза под окном и выглядела ужасно испуганной, потому что ее отчаянные усилия только ухудшали положение; хрупкие ветки ломались одна за другой, не выдерживая даже такого легкого веса.

Эвелин стрелой кинулась к дому.

— Держись, я тебе помогу! — закричала она, вытягивая руки к девочке. Она успела подбежать к самому дому, но тут раздался громкий треск, сверху посыпались листья, и что-то ударилось о грудь Эвелин, сбив ее с ног. Мягкая темнота накрыла ее лицо, и Эвелин на миг потеряла сознание.

— Вот, черт! Вы живы?

Эвелин пошевельнулась, сообразив, что темнота, неожиданно затмившая свет перед ее глазами, вовсе не была чем-то потусторонним. Это просто был темный свитер, обтягивающий грудь девочки. Она свалилась прямо Эвелин на голову, и опрокинула ее навзничь. Девочка быстро вскочила на ноги, разразилась градом проклятий, но тут же опустилась на колени рядом с распростертой на траве Эвелин.

— О Боже! Надо же… Вы сильно ушиблись? — спросила она испуганно.

Яркое солнце, висящее над головой, слепило глаза, в которых плавали причудливые белые пятна. Эвелин попыталась вздохнуть, чтобы ответить, но ей это не удалось, и она разразилась сухим, лающим кашлем, отчего в груди возникла жгучая боль. Ее шея была вывернута под каким-то странным углом по отношению к остальному телу. Эвелин лежала неподвижно, краем глаза рассматривая кирпич на тропинке. Рухнуть на его острый край было бы смертельно.

— Ой! Вдруг у вас что-нибудь сломано! — Девочка опять вскочила на ноги, встряхиваясь, как щенок. Она, очевидно, не пострадала. Ее светлые глаза, подведенные темной тушью, на загорелом лице казались огромными.

Эвелин наконец удалось вздохнуть.

— Нет… нет… не думаю, — еле прохрипела она, радуясь, что луг был не скошен, что весенняя трава была густой и сочной. Думать о том, что в противном случае ей угрожало, Эвелин вовсе не хотелось. — Я просто… Ох!!!

Как только Эвелин пошевелила рукой, она почувствовала свирепую боль в каждой косточке непослушного тела и жжение в ссадине на лбу. Она попробовала заставить себя согнуться, чтобы разобраться, нет ли особой боли в отдельных местах, но понять свои ощущения оказалось непосильной задачей.

Девочка возвышалась над ней, упершись руками в бедра. Эвелин сочла это признаком решительного характера.

— Как можно делать такие глупости? Я могла убить вас!

Эвелин изучала сердитое лицо, обрамленное темными волосами со светло окрашенными кончиками. Глядя на обведенные тенями синие, чуть выпуклые глаза, на яркую косметику на щеках и губах, она решила, что в словах девочки, как и в ее внешнем виде, больше бравады, чем настоящей злости.

— Я хотела помочь, ты могла покалечиться, — выдавила, свистя, Эвелин, защищаясь от нового потока ругани, готового вырваться из уст этого юного существа. В другое время Эвелин, скорее всего, позабавила бы такая перемена ролей.