Граф и красотка - Барбара Картленд

— Добрый день, — произнес он. — Я так понимаю, что вы покажете моим юным леди их спальни, а после этого я буду весьма вам благодарен, если смогу посмотреть на комнату, где нам предстоит выступать.

— Все уже устроено, — холодно ответила экономка. — По приказу его светлости мы приготовили четыре комнаты и гостиную, где есть пианино.

Последнее слово она произнесла так, словно речь шла о чем-то мерзком.

Однако Бэзил Бэнкс воскликнул:

— Прекрасно! Его светлость очень предусмотрителен.

Говоря так, он покосился на Донеллу. Девушка поняла, что мистер Бэнкс рассчитывает провести репетицию и послушать, как она поет.

Спальни оказались в боковом крыле, а не в центре дома. Мебель в них была, и, на взгляд Донеллы, весьма удобная. Все двери выходили в длинный коридор, и Донелла заметила, что мистер Бэнкс устроился на другом его конце, в некотором отдалении от девушек.

Гостиная оказалась гораздо ближе. Мистер Бэнкс отправился туда, пока экономка показывала Донелле ее комнату.

— Горничная поможет вам распаковать все, что вам нужно, — холодно и высокомерно пояснила она. — Чай подан в гостиной.

Не дожидаясь ответа, экономка пошла прочь, гордо вскинув голову, всем своим видом давая понять, что и так уже достаточно сделала для людей, стоящих гораздо ниже нее на социальной лестнице.

Донелле это показалось так забавно, что она рассмеялась. Точно так вели бы себя слуги в доме ее отчима.

Девушка подошла к окну и выглянула в сад.

Она увидела бьющий фонтан, а прямо под ее окном находилась розовая клумба, в центре которой стояли старинные солнечные часы.

«Как тут красиво! — подумала она. — И уж конечно, здесь меня никто не станет разыскивать».

Донелле показалось смешным, что в этот момент отчим наверняка разыскивает ее.

Он даже предположить не может, что его падчерица сейчас находится в графском особняке.

Донелла сняла шляпку и бархатный жакет. Только она собралась отправиться в гостиную, как в комнату вошла Китти.

— Бэзил только что вспомнил, что мы не накрасили тебя перед приездом, — сказала она.

Донелла посмотрела на нее в удивлении.

— Как это — «не накрасили»? — воскликнула она.

— Ну ты же не можешь быть одной из нас, если будешь выглядеть так, как сейчас! — пояснила Китти.

Она подошла к туалетному столику, положила на него какой-то ящичек и скомандовала:

— Иди сюда. Я немного подрумяню тебе щеки и подкрашу губы, а потом займемся твоими глазами.

Донелле никогда не приходило в голову, что перед приемом необходимо краситься.

Только теперь она поняла, что граф, да и любой наблюдательный человек легко мог отличить ее от Китти с Дейзи.

Поэтому Донелла безропотно села перед зеркалом.

Китти ловко нарумянила ей щеки, напудрила лицо и подкрасила губы.

Когда она закончила, Донелла посмотрела на свое отражение и рассмеялась:

— Я на себя не похожа! — воскликнула она.

— Ты очень красивая, — сказала Китти, — и запомни: ты теперь — красотка, и никто не должен ничего заподозрить.

— Конечно, конечно, — согласилась Донелла. — Я просто подумала, как мне повезло — провести ночь в таком красивом доме вместо маленькой неуютной гостиницы.

— И чего ты одна ездишь, никак не пойму, — задумчиво произнесла Китти. — Нет, я не с вопросами лезу, мне просто любопытно.

— Я тебе попозже расскажу, — быстро согласилась Донелла. — А сейчас я ужасно хочу чаю.

— Я тоже! — поддержала ее Китти. — И поесть бы неплохо.

Девушки направились в гостиную.

Бэзил Бэнкс сидел за пианино, его пальцы бегали по клавишам, и Донелла внезапно осознала, что он превосходный аккомпаниатор.

Китти тут же направилась к столу, на котором стоял чай и весьма солидное количество еды — сандвичи с огурцом, горячие булочки под крышкой, несколько разных пирогов и тарелка шоколадных бисквитов.

— Вот это чай так чай! — воскликнула Китти. — Троекратное «ура» его светлости! Хорошо бы еще уехать домой с полными карманами денег.

Донелла с удивлением поглядела на нее, однако не успела спросить, почему Китти надеется получить от графа или от его друзей деньги.

Бэзил Бэнкс встал из-за пианино.

— Ну-ка помолчи, — приказал он. — Как знать, кто может нас услышать. Садись и ешь. Когда прибудет багаж, у нас появится куча работы.

Пока он говорил, вошла Дейзи и объявила:

— Багаж уже здесь. Я сказала слугам, куда какие ящики нести. Одежду Милли оставят у Донеллы.

— Я же должен был сам присмотреть за этим! — произнес Бэзил Бэнкс. Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Девушки сели за стол.

— Если я все это съем, на мне корсет не сойдется, — заметила Дейзи.

— Это точно, — согласилась Китти, — только лучше уж поесть сейчас, потому что вечером мы вряд ли что-нибудь получим.

Увидев вопросительный взгляд Донеллы, она пояснила:

— Наша очередь наступает, когда господа уже вусмерть пьяные. Тогда мы присоединяемся к ним и, если повезет, находим что-нибудь поесть.

— Присоединяемся к ним? — переспросила Донелла.

— Ну да, — пожала плечами Дейзи. — И вообще, после выступления мне всегда хочется шампанского.

Донелла не поняла ее. Впрочем, на вопросы времени у нее не было, потому что вернулся Бэзил Бэнкс.

— Первым делом, девочки, примерьте платье Милли на Донеллу и проверьте, подходит ли оно, — распорядился он. — На глазок-то оно ей впору, но надо знать наверняка.

— Я сначала выпью чаю, — ответила Китти. — И потом, если Донелла будет только петь, то вряд ли ее платье разлезется по швам.

— Так-то оно так, — согласился Бэзил Бэнкс, наливая себе чай, — но она должна выглядеть просто ослепительно. И вообще, почему никто не вспомнил, что ее надо было загримировать еще перед приездом?

— Да ничего страшного, — успокоила его Китти. — Никто ничего и не заметил. И потом, она и без косметики красавица.

— Не в том дело, — сурово произнес мистер Бэнкс. — Она должна выглядеть как одна из красоток, и проследить за этим должны вы. И ради Бога, закрепите как следует парики! Дейзи, ты чуть не потеряла свой на прошлом представлении!

— Я тут ни при чем! — запротестовала Дейзи. — И вообще, он только съехал самую малость.

— Да ты была похожа на клоуна! — заявил Бэзил Бэнкс. — Чтоб сегодня никаких ошибок!

— Ой, умолкни, — поморщилась Китти. — Не будет никаких ошибок. Ты просто дрожишь перед великим и могучим графом, а он такой же человек, как мы.