Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова

свои амбиции и желания ради того, чтобы идти рядом с ним, а он в итоге, опьяненный своим эгоизмом и полученной мощью, втоптал все в грязь. Захотел больше. А я больше не дам. Он захотел отнять, я отниму в ответ.

— Он вас возненавидит.

— Тем лучше. Ведь нет ничего соблазнительнее, чем посадить на поводок эмоций человека, который привык полагаться лишь на холодный расчет.

После этих слов мы с парнем долго не разговаривали, но я заметила, что он глубоко погрузился в раздумья. Тогда я поняла еще одну любопытную вещь — при правильном раскладе Ичиго мог перейти из категории грозного врага в незаменимого союзника. Если бы только его взгляды на жизнь стали более жестче, а мировоззрение Айзена менее радикальным… интересно.

— Кажется, за тобой пришли, — отвлек меня от размышлений Тобимару.

— Вот и узнаем, наконец, что меня ожидает.

— Я поражен, что они тебя реально не обманули и не запихали в соседнюю камеру в мукене с Айзеном.

— Ну, я ж грозилась подорвать все банкаем, you know, — скривив губы, неловко пожала я плечами. — Пожелай удачи.

— Желаю хотя бы не сдохнуть.

— Ты само очарование.

— Весь в хозяйку, — усмехнулся парень, сменив улыбающийся взгляд беспокойным. — Но, если что… я с тобой. При любом раскладе. Что бы ты ни решила.

— Спасибо, — благодарно кивнув и погладив Тобимару по щеке, я набрала полную грудь воздуха и, сконцентрировавшись, покинула обитель внутреннего мира, возвращаясь в реальный.

Выдохнув и открыв глаза, обнаружила неизменное окружение интерьера гостевой комнаты, в которой обитала последние пять дней после высвобождения из печати. Удивил тот факт, что отряд кидо успешно сепарировал меня от основного кокона, в котором был запечатан Айзен. «Успешно» подразумевало тот факт, что мужчина не вырвался из заточения, а вовсе не жуткий приступ боли, словно руку на живую отпиливали. Так что я оказалась слегка удивлена, очнувшись посреди довольно уютной комнаты, да еще с видом на территорию первого отряда.

Уже неплохой результат, на мой взгляд. Благодаря Ичиго лейтенанты и офицеры подхватили слух, что я запечатала Айзена, и лишь из-за вынужденного притворства мне удалось достигнуть результата. Во всяком случае, когда меня с печатью транспортировали в Серейтей, Ренджи и Рукия, наблюдающие за процессом, смотрели на меня в смятении и с беспокойством. Но не с презрением. Насчет остальных затруднялась судить, их в то время, похоже, капитан Унохана по частям собирала.

И, что называется, помяни черта…

Дверь отворилась, демонстрируя застывшую на пороге фигуру капитана четвертого отряда. Женщина обратила на меня спокойный взгляд, весь ее образ кричал о холоде, которым она оградила себя.

— Идем.

Ну, идем, так идем.

Довольно любопытный выбор для сопровождения, я старалась не опережать Унохану, а идти чуть с боку и позади, не стесняясь наблюдать за ней. Она не торопилась, я бы рискнула предположить, что намеренно замедляла шаг.

— А ты молодец, Хинамори-чан. Не ожидала от тебя подобного.

Прозвучало, мягко говоря, не как похвала. Подозрительно прищурившись, я порадовалась тому, что время помогло затушить страх перед этой женщиной.

— Чего именно?

— Разумеется, я говорю о банкае и мастерстве в кидо, — продолжая смотреть перед собой, как ни в чем не бывало отозвалась Унохана, хотя и так понятно, что речь шла не об этом. — Раны, которые ты нанесла нашим товарищам, были не смертельными, хоть и выглядели пугающе. Мне рассказали, как ты сражалась.

И? Я все же предпочла тактично помалкивать. Не знаю, это ли сыграло роль, однако Унохана внезапно остановилась посреди пустого коридора. Медленно переведя дыхание, она продолжила:

— Совет 46-ти вынес приговор на твой счет, и сейчас его огласит главнокомандующий. Я не знаю, что он скажет, однако твоя дальнейшая судьба будет решаться уже нами… если все сложится так, как я представляю. От твоего выбора зависит и одно мое решение, Хинамори-чан.

— Моего выбора?

Какого выбора? Мне предстоит выбирать?

Помолчав, женщина напряженно вздохнула и, проигнорировав встречный вопрос, продолжила путь, не оставляя иного выбора, кроме как пойти следом. Довольно странное начало.

В просторном зале, одну из стен которого заменяла открытая веранда, меня ожидали все те же знакомые лица, что наведывались ко мне в тюремную камеру пару месяцев назад. Унохана проследовала к капитанам Кьёраку и Укитаке, стоящих подле главнокомандующего. Старик сидел, опираясь на трость, и чем-то напоминал правителя, перед которым я вышла на поклон. От него исходила удушающая энергия, но мужчина выглядел невероятно спокойным, даже взгляд его оставался холоден.

Последовав его примеру и сохранив выражение лица невозмутимым, опустилась на колено, склонив голову. Молчание длилось довольно долго, но вызывало оно не страх, а любопытство. В столь сложной ситуации, когда решалась моя дальнейшая судьба, я почему-то ощущала себя студентом, который с нетерпением ожидал оглашения результатов экзамена. Словно надеялась на хорошую оценку.

— Даже не знаю, с чего начать, лейтенант Хинамори, — напряженно произнес Генрюсай, — и правильно ли вас в принципе называть лейтенантом. Те, кто стали свидетелями запечатывания Айзена Соуске, как один, утверждают, что вы планировали так поступить с момента, когда вас якобы похитили в Уэко Мундо.

Якобы, значит. Они все еще не верят в мою невиновность, несмотря на неопровержимые факты и отсутствие иных доказательств. Имеют право.

— Урахара Кискэ подтвердил, что вы планировали вернуться к Айзену, чтобы у вас была возможность ударить его в спину. Вы рискнули всем, включая свое шаткое положение в Готее, и даже тот факт, что вам удалось осуществить задуманное, говорит о ваших намерениях. Но… напрашивается очевидный вопрос. Раз от вас решили избавиться еще пару месяцев назад, почему Айзен Соуске не убил вас в Уэко Мундо? Почему Канамэ Тоусен не убил вас, а забрал с собой?

Ожидаемо услышать провокационные вопросы. Чуть приподняв голову, но будучи неуверенной, что смотреть в глаза главнокомандующему станет лучшей идеей, я остановила взгляд у его ног.

— Айзен Соуске нанес мне личное оскорбление своими поступками. И не только как личности, но и как лейтенанту, заставив всех сомневаться во мне. Как вы и сказали, я пошла на риск, потому что моя гордость не позволяла оставить это в стороне, и я предупредила только Урахару Кискэ, обсудив с ним возможные варианты, как можно остановить Айзена. Канамэ Тоусен не убил меня, потому что я, по его мнению, являлась игрушкой Айзена, и только ему дозволено убить или мучить меня. Я решила притворяться жертвой до конца… несмотря на то, что он делал со мной в Лас Ночес… нет, как раз это и усилило мою уверенность идти до конца. Несмотря ни на что.

Понятное дело, что ничего страшного Айзен со