Щит Спэрроу - Девни Перри

— Нет.

— Люди увидят. — И тогда они подумают, что у их принцессы роман со Стражем.

Он взмахнул свободной рукой в воздухе, указывая на пустую улицу.

— Какие люди?

Никакие. Мы были совершенно одни. Он повел нас по самым тихим улицам Эллдера. Мимо пустующих домов. Общественных садов. Загонов для скота. Это означало, что никто не увидит, как он переплел наши пальцы.

Я вздохнула и позволила ему взять меня за руку, потому что, черт возьми, мне это нравилось.

— Ты заноза в моей заднице.

— Вы так красноречивы, моя королева. К тому же, это моя реплика.

Я бросила на него жалостливый взгляд, который только заставил его улыбнуться.

— Если Лисса — это магия, то ее, должно быть, создали Востеры. Они единственные волшебные существа на Каландре.

— Это были не Востеры.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю и все, — сказал он. — Я верю в Востеров.

Ну, а я нет. Я не доверяла их магии.

Рэнсом, возможно, и не хотел бы обсуждать Востеров, но я достаточно натерпелась от их магии, чтобы понимать, что это не благословение, а проклятие.

— Где ты был? — спросила я, меняя тему. Мы обсудим Востеров, когда ему станет лучше.

— Охотился. Недалеко от Фрэзана. Это городок в горах, похожий на Равалли.

Этого города у меня не было на карте, но я хотела спросить Сэмюэля о нем, когда мы поговорим в следующий раз.

— И?

— Гриззур убил человека, который пытался защитить свой скот от резни.

Я вздрогнула.

— Лисса?

— Нет. Просто монстр, — сказал он. — Охота работает. Я должен верить, что она работает. С каждым днем мы получаем все меньше сообщений. Все меньше признаков заражения. И я последовал твоему совету и остановился на стоянке всадников на пони.

Мой пульс участился.

— Они тебе что-нибудь сказали?

Он кивнул.

— Они слышали кое-какие новости о нападениях. Но ничего такого, о чем мы бы уже не знали.

Я хмыкнула, а когда открыла рот, чтобы что-то сказать, то даже не была уверена, с чего начать. За последнюю неделю в моей голове роилось бесчисленное множество вопросов, но в данный момент они, казалось, улетучились, как стрекозы.

Это была его рука. Его теплая, сильная рука с длинными мозолистыми пальцами. Рука воина, а не принца. Рука, которая не должна была так хорошо лежать в моей ладони.

— Ты тихая, — сказал он.

— Я не знаю, что сказать.

— Все еще злишься на меня?

— Ты солгал мне.

— Солгал. — Его пальцы сжались. — Я должен был сказать тебе давным-давно.

Все это время он смотрел на меня так, словно хотел что-то сказать.

— Почему ты этого не сделал?

— Потому что я знал, что ты начнешь смотреть на меня по-другому.

— Как будто ты мой муж? — съязвила я.

— Как будто я другой человек, который заковал тебя в цепи. Мне не нравилось, как ты смотрела на Завьера.

Как я смотрела на Завьера? Как на своего тюремщика? Врага? Как я должна была смотреть на человека, который перевернул мою жизнь с ног на голову?

Только когда Рэнсом потянул меня за руку, я поняла, что остановилась.

— Пойдем, Кросс. Я слишком устал, чтобы нести тебя обратно.

Я с трудом удержалась на ногах и последовала за ним. Мы дошли до стены, медленно обходя бревна по периметру крепости. Если мы продолжим идти, то дойдем до боковых ворот, охраняемых солдатами. Каждое утро, когда я пробегала круг вокруг Эллдера, я проходила мимо них и охранников, стоявших рядом с ним. Охранников, которые не должны были видеть, как мы держимся за руки.

Рэнсом замедлил шаг, почти ползая.

— Ты спрашивала меня о моем отце, — сказал он. — Знал ли он об этом. Он знает, что Завьер все еще работает моим дублером. Он знает, что я Страж. Он знает о Лиссе. Но связал ли он все это воедино, я не уверен.

— Рэмзи не знает, что ты заражен Лиссой?

— Возможно. Мы это не обсуждали. До того дня в Равалли я не разговаривал с отцом четыре года.

— Ч-что? Почему?

— Эви.

У меня внутри все сжалось.

— Она твоя дочь?

Что мне делать, если он ответит утвердительно? Это не изменит моих чувств к ней. Я любила Эви, кем бы ни был ее отец. Но это изменило бы мое отношение к Рэнсому.

Это была бы очередная ложь, и в какой-то момент пути назад уже не будет. Это все равно что заплывать в океан слишком далеко от берега. Слишком много лжи, и она всех нас погубит.

— Она не моя дочь, Одесса, — сказал Рэнсом, и дыхание, которое я сдерживала, сорвалось с моих губ. — Она моя сестра.

Это было неожиданно, но не так сильно, как должно было быть. До сих пор я не задумывалась об этом, но то, как он вел себя с Эванджелиной, было похоже на то, как я представляла себя с Арти. Даже с Мэй.

— Мой отец понятия не имеет о ее существовании, и мы бы хотели, чтобы так и оставалось.

— Лаааднооо, — протянула я. — Ты должен догадаться о моем следующем вопросе.

Почему?

— Потому что он пытался убить мою мать.

Сорок восемь

Рэмзи пытался убить мать Рэнсома. Мать Эви.

Так кто же был отцом Эви? Рэмзи? Или Завьер? Был ли у Завьера роман с матерью Рэнсома?

— У меня есть вопросы, — сказала я.

— Естественно, — усмехнулся Рэнсом, ведя нас по другой улице, выбирая тропинку, которая продлила бы нашу прогулку и, надеюсь, дала бы ему время объясниться. — Моя мать — дочь туранского дворянина из Перриса. Он сколотил невероятное состояние, продавая древесину по всей Каландре. Моему деду, отцу моего отца и королю, нужны были деньги. Отец моей матери хотел, чтобы его дочь стала королевой. Поэтому он купил моей матери корону, которую она не хотела носить. И впервые мои родители встретились в день своей свадьбы.

— Звучит знакомо, — пробормотала я.

— Она никогда не любила моего отца, — сказал он. — Но она выполнила свой долг, обеспечив Туре наследника престола. И мой отец…

— Обиделся на нее?

— Нет. — Рэнсом замедлился, прижимая свободную руку к груди. — Он любил ее. Он часто говорил мне, что она была его жизнью. Он столько лет пытался заставить ее полюбить его. Он ловил каждое ее слово. Потакал каждому ее желанию. Если она хотела отправиться в Лейн на лето, он отправлял ее со своими лучшими рейнджерами и с достаточным количеством денег, чтобы наполнить корабль травами, специями и маслами.

Рэмзи был не из тех, кого я бы хотела жалеть, но я сочувствовала