В плену у лесного духа - Лана Александровна Ременцова

– Нет, женщины, но они все девственны и не являются самками для сношения. Для этого у хозяина лесные нимфы всегда в услужении.

– Да, знаю, их мы получим только после моей брачной ночи. Что ж, придётся отиметь малышку по–полной, а то член порвёт штаны, – разделся и вошёл в купель.

Вольконши вымыли безмолвную бабочку, натёрли кожу ароматными маслами, расчесали волосы и только хотели сделать причёску, как она их остановила.

– На свадьбу нельзя укладывать волосы. Распущенные – это символ чистоты невесты.

Драго наблюдал за ними и понимал, что её ждёт ад, вернее порно–ад. Ему было безумно жаль полюбившуюся за эти дни юную и хрупкую бабочку.

Она подошла к нему и присела на колени.

– Драго, миленький, напои меня отваром альмении перед этой ночью.

– Хозяин не давал таких распоряжений.

– Умоляю, пожалей меня. Я не вынесу всего этого.

Он, ничего не ответив, вышел и направился к хозяину, находившемуся в библиотеке. А король так и сидел в гостевом зале первом от входа у камина у подписанного пергамента, серебрящегося снежным блеском, будто живым.

– Шайдар…

– Что? – выпалил, не отрываясь от книги.

– Тебе совсем не жаль её?

– Отстань.

– Валию ждёт ад. Ты отдаёшь её на растерзание двум похотливым тварям.

– Это не наше дело. И потом, я не дам королю этого права первой ночи. Её возьмёт муж в брачную ночь, как и положено.

– Они сделают из неё шлюху.

– Я не хочу больше этого слышать. Она сама на всё согласна.

– Нет. Она не согласна, но в силу воспитания покоряется. Она просит альмению. Позволь хоть опоить её перед этой страшной ночью.

Шайдар резко встал.

– Чем эта бабочка так околдовала тебя? Их сотни.

– А тебя нет? Она милое нежное создание и сильно отличается от остальных.

– Ты видел много бабочек?

– Видел. Она, как хрустальная статуэтка, что стоят у тебя в оранжереи. Неужели ты сам этого не замечаешь. Они сломают её. И я уверен, что желание Валии жить, закончится после этой ночи. Он увалень, как наши кабаны и медведи. Он порвёт её. И ещё… я слышал его шёпот. Это ужасно. Он собирается окунать свой член во все её стороны, даже в зад. В нашем мире это не приемлемо для жены, также, думаю, как и во всех мирах, кроме этих…

Шайдар отбросил книгу и зашагал по комнате.

– Это не наше дело. Это её выбор. Она могла отказаться и остаться со мной. Она могла отдаться мне и забыть о своём мире, но не сделала этого.

– Шайдар… позволь опоить её альменией.

– Нет, это запрещено. Если они поймут, меня опозорят на все миры. Она должна быть в уме и в памяти в свою брачную ночь. И ты это прекрасно знаешь.

Вогр вздохнул, жалобно мяукнул и вышел. Шайдар упал в кресло и сжал подлокотники до хруста костяшек.

«Это её выбор» – носилось в голове, а сердце, казалось, вылетает через горло.

– Что со мной? Почему мне так тошно? – схватился за голову и потёр виски. Вскочил и вышел. Прошёл по коридору на третий этаж и вошёл в комнату, где шли приготовления невесты. Она стояла задом в длинном серебристом платье с распущенными золотистыми волосами, обвивающими стройную спину, плавно уходящую к тончайшей талии. В комнате витал сладкий аромат, исходящий от её кожи.

– Валия…

Бабочка обернулась и в светло – нефритовых глазах вспыхнул луч света.

– Шайдар… – голос бабочки прозвенел как колокольчик. Он, оттолкнув вольконш, не удержавшись, обнял гибкое тело и прильнул к губам. Она раскрыла их и жаждущие языки сплелись. Вольконши тихо вышли. Его руки с нежностью ласкали её спину. Через несколько минут он отстранился, когда почувствовал, как она тает в его руках.

– Твой жених сильный, красивый и смелый. Я оградил тебя от права короля на первую ночь. Ты вначале достанешься Фархаду, а что будет в твоём мире мне уже неизвестно.

Она опустила голову.

– Он тебе нравится хоть чуть–чуть?

– Это не важно. Они пришли за мной. Это моя судьба.

– Валия… одно лишь твоё слово и ты останешься со мной навсегда, – ему очень тяжело дались эти слова, но он всё же решился.

– Прости… да, я хочу здесь остаться. Я уже осознала это, но не могу так опозорить свой род. Твой мир навсегда останется в моём сердце, и именно он будет давать мне силы.

Шайдар почувствовал как снова колет его кожа и даже глаза. Она подняла взгляд и увидела, что белки его глаз серебрятся инеем.

– Прости…

Он отвернулся.

– Ты сделала ещё раз свой выбор, – его голос стал твёрже.

Валия промолчала, давясь слезами. Лесной дух вышел и столкнулся с Драго.

– Ты всё слышал?

– Да, я думал, что она согласится остаться, но не ожидал в этой малышке встретить такой гордый дух. Она отдаёт себя на растерзание, только чтобы не опозорить свой род.

Шайдар неожиданно взял его на руки и пошёл в гостевой зал к королю.

– Чего это ты меня тащишь на руках? – заурчал вогр.

– Хоть кто–то меня любит по–настоящему.

– Да, я тебя очень люблю.

Свадьба прошла на самой светлой поляне в кельтских традициях. Вокруг зажгли шесты. Воины били мечами об щиты. Жених гордо прошествовал к нежной невесте. Вместо цветов на её голове был венок из осенних листьев, но тоже смотрелся очень мило. Сзади спускался прозрачный шлейф. Шайдар подошёл к ней, достал горсть снежного блеска из кармана праздничного камзола с волчьим мехом по краю, раскрыл ладонь и дунул на невесту. Блеск плавно лёг на её волосы, шлейф и даже щёки, искрясь как иней.

– Ты прекрасна, – прошептал и отошёл. Фархад заскрежетал, но вида не подал. Драго начал свадебную речь.

– Почему он ведёт церемонию? Что у тебя нет мудреца? – возмутился король бабочек.

– Драго и есть наш мудрец. Ты не знаешь, кто такие вогры. Это самые мудрые существа поднебесья. – Шайдар погладил Драго по ушам. – Продолжай.

Все затихли, слушая наставления вогра.

– Согласна ли ты – Валия, взять в мужья Фархада – правую руку Лавра короля бабочек?

Тихое «да» невесты прошуршало, как падающий осенний листок.

– Согласен ли ты – Фархад, правая рука Лавра короля бабочек взять Валию в жёны?

– Да, – это громкое короткое слово, как гром, заставило бабочку вздрогнуть.

– Отныне, вы муж и жена.

Фархад сгрёб хрупкое тело Валии и грубо впился в губы. Лавр возликовал. «Скоро я войду в её маленькую дырочку».

Шайдар стиснул зубы, невольно наблюдая, как муж кусает мягкие губы девушки.

– А сейчас пир и вскоре мы