Дотла - Анна Эйч

― Где автомобиль?

― Отчим забрал, чтобы получить выплаты по страховке.

Всё звучит логично и в то же время дико. К чему эта скрытность, почему он всё замял, будто ждёт чего-то?

― Эмма тебя ненавидит, ― выпаливаю я. ― Сказала, что если продолжу с тобой общаться, то окажусь там же, где и Денис.

Он не двигается ― продолжает сверлить меня своими глубокими каштановыми глазами.

― Почему она так сказала? ― я задаю вопрос прямо, ведь он точно должен знать причину.

― Вика, я не знаю…

У меня заканчивается терпение, я больше не могу совладать с эмоциями и срываюсь:

― Знаешь! Ты… ты меня ударил, ревновал, закатывал мне скандалы и постоянно хватал за руки, когда я давала тебе отпор. Иногда ты вёл себя как полная скотина, но я закрывала глаза, потому что… Потому что без памяти влюбилась! А сейчас, когда я наконец-то решила уйти от тебя, ты теряешь брата и смотришь на меня этими оленьими глазами.

Я всхлипываю, воздуха не хватает, эмоции застревают комом в горле, лишая кислорода. ― Смотришь и… и говоришь, что изменишься. Но как? ― я перехожу на крик. ― Как я могу тебе верить, если даже моя лучшая подруга, девушка твоего брата, считает тебя монстром, а ты скрываешь от всех факт его смерти⁉

Я отворачиваюсь и начинаю рыдать: больше не могу выносить этой извращённой игры. Мне не хватает фрагментов пазла и не хватает силы воли уйти от него. «Это грёбаный замкнутый круг! Больная любовь! Нездоровая зависимость!».

― Малыш… ― шепчет Стас, тихо подходя сзади. ― Не хочу делать тебе больно. Всё бы отдал, чтобы этих моментов не было. Если бы я только знал, как ты страдаешь. Я должен был… должен…

Я продолжаю рыдать, он поворачивает меня и держит моё мокрое от слез лицо в ладонях.

― Вика, ты ― лучшее, что со мной случилось. Ты невероятная. Всегда, когда я видел тебя, с ума сходил. Меня никогда так не выворачивало, клянусь, я держался, как мог, мне нельзя было тебя любить, просто нельзя. Но я не удержался, это выше меня, сильнее. Боже, Вика, я люблю тебя. Мне дышать больно от мысли, что ты никогда не будешь моей.

― Ты никогда мне этого не говорил, ― тихо мямлю я, игнорируя его странный монолог, наполненный скрытыми смыслами и недосказанными фразами.

― Серьёзно? ― в его глазах вспыхивает удивление, а я просто киваю.

Как можно не запомнить момент признания в любви своей девушке?

― Тогда… то есть сейчас, я говорю тебе сейчас. ― он продолжает удерживать моё лицо в ладонях, а глаза умоляют поверить ему.

И я ему верю, прижимаюсь к его губам, как дикарка. Мне нужно выплеснуть всё, что накопилось внутри. А ещё я хочу вспомнить, каково это ― снова быть с ним. Завтра я подумаю, что натворила… завтра, а сейчас я хочу забыться в его властных объятиях, хочу снова сгореть дотла и возродится из пепла.

― Вика, подожди. ― он отстраняется. ― Я не хочу, чтобы ты жалела. Мы в таком состоянии…

― Трахни меня, ― перебиваю я.

Странно, но раньше я не замечала у него никаких стоп-кранов.

― Ви…ка. ― его дыхание сбивается. ― Это… фу-х-х…

Он проводит рукой по волосам, раздумывая, решаясь.

― Я безумно тебя хочу, но, боюсь, сейчас это станет ошибкой…

Я поднимаюсь с колен и начинаю стягивать с себя колготки вместе с трусиками, затем вниз летит мой свитер, оставляя меня только в юбке и рубашке, из-под которой торчат мои возбуждённые соски. Стас оценивает меня плотоядным взглядом, стискивает челюсть до дергающихся желваков. Борется. Держит своего зверя на цепи, когда я впервые сама прошу его отпустить.

«Сдавайся! Сдайся мне, чёрт возьми, только сегодня».

Я подхожу ближе и наслаждаюсь бушующим пламенем в его глазах, он облизывает губы и останавливает собственное дыхание, он уже не человек, а сгусток чистой похоти, которая вот-вот обрушится на мое тело.

― Иди сюда! ― хрипит Стас, резко хватая меня за запястье.

Притягивает, усаживает на колени к себе лицом. Одной ладонью скользит под юбку, а второй собственнически обхватывает затылок.

― Такая горячая… ― мягко кусает мою нижнюю губу.

Нащупав у себя в сумке упаковку, пока Стас покрывает мою кожу поцелуями, я, разорвав обёртку зубами, начинаю накатывать презерватив на его эрекцию. Медленно опускаюсь, наслаждаясь его прерывистым дыханием в мои волосы. Сейчас в его поведении чувствуется одновременно какая-то жёсткость и невыносимая нежность, и это сочетание меня безумно заводит. Пальцы впиваются в бёдра, пытаясь то ли глубже меня насадить, то ли, наоборот, притормозить. Губы еле касаются моей шеи и, будто в бреду, шепчут в неё то проклятия, то комплименты, какая я красивая и что ему нельзя меня любить. Я впервые чувствую, как он сдерживается, как хочет взять меня грубо, но боится сломать, спугнуть, обидеть. А я продолжаю дразнить: мне не нужна его выдержка, не сегодня! Я хочу его злости, страсти, той необузданной энергии, с которой он брал меня в самых неподходящих для секса местах.

― Да… ― я увеличиваю темп и откидываю голову.

― Боже, Вика, нам нельзя… ― Я слышу бешеный ритм его сердца. ― Нель… зя, но как же, сука, я тебя хочу! Да! ― он наконец-то отпускает себя и начинает яростно вбиваться в меня, сопровождая каждый толчок словом, задыхаясь от наслаждения. ― Всегда хотел! Всё! Это! Время!

Стас резко меняет нас местами. Укладывает меня спиной на диван, умудряется не сбить темп, распахивает мою рубашку, чтобы открыть себе доступ к моей груди.

― Почему ты без лифчика? ― я чувствую, как тяжело ему даётся каждое слово, как каждая буква в нём пропитана сжигающим желанием.

― А ты когда-нибудь видел его на мне?

― Проклятье!

Он резко отстраняется, снимает свой джемпер, демонстрируя сексуальные кубики на животе, частично прикрытые крупной медицинской повязкой.

― Что это? После аварии? ― я испуганно касаюсь его пресса.

― Да, ― отвечает он и припечатывает кисти рук над моей головой, накрывает губы требовательным поцелуем.

― Тебе будет больно, если…

― Забей! Мне больно только от того, что я до сих пор не в тебе.

Его язык снова скользит в рот, и я чувствую приятный аромат мятной жвачки со сладкими нотками. Щетина царапает кожу, руки немеют под давлением его сильных грубых пальцев. Дышать… Я забываю, как дышать, он затыкает