Лекарка для врага - Алиша Фокс

Почему она так со мной? Кажется, раньше со мной так не общались.

В любом случае, так не пойдет! Если она считает меня обузой, я докажу обратное.

— Я пойду, и это мое решение, — произнес я жестко, холодно и уверенно, тем тоном, каким, я чувствовал, должен отдавать приказы. Кому? Я не помнил. Но интонация пришла сама собой. — Ты все равно хотела, чтобы я ушел. Я уйду. Но с тобой.

Яся застыла. В ее глазах мелькнуло что-то странное — не то испуг, не то растерянность. Она бросила взгляд на дверь, нервно облизала пересохшие губы.

Я сделал шаг вперед, но она преградила мне путь. Ее рука легла на мое плечо, а лицо оказалось опасно близко. Мы замерли.

— Пожалуйста... — ее голос вдруг стал тихим и мягким. — Ты еще очень слаб. Я так долго тебя выхаживала... И я просто хочу, чтобы ты окончательно окреп. Я буду за тебя переживать. Там несложная работа. Я правда справлюсь сама. Там…там ребенок. Ты его только напугаешь.

Вся моя решимость мгновенно испарилась. И дело было не в страхе навредить себе. Просто ее голос... И это робкое, теплое касание. Она убрала руку, слегка покраснев. В памяти всплыло то видение — сон о свадьбе, где она смотрела на меня с безграничной любовью. И мне до боли захотелось снова увидеть этот взгляд, полный восхищения, а не раздражения.

В конце концов, с ее точки зрения, я был всего лишь беспомощным незнакомцем, которого она приютила. Я не принес никакой пользы. Надо было это исправлять. Но явно не таким напором.

— Хорошо, — сдался я, глухо пробормотав. — Просто... я не люблю чувствовать себя бесполезным.

— Ты можешь помочь, — поспешно ответила она, — Пожалуйста, проследи за кошками.

— За кошками? — недоверчиво переспросил я, чувствуя, что получаю самое нелепое задание в своей жизни.

— Через пару часов открой дверь. Одни выйдут погулять, другие зайдут погреться, — пояснила она, уже завязывая мешок.

Задание и вправду было дурацким, но я ухватился за другую деталь.

— Пару часов? Но ты же сказала, что быстро вернешься?

— Это так... на всякий случай, — быстро пробормотала она, — Спасибо за помощь.

Она накинула платок и выскользнула за дверь, исчезнув так же стремительно, как и появилась. Я остался один в тишине, ее нарушало лишь потрескивание поленьев в печи. Даже куда и с кем она пошла — не разглядеть.

С тяжелым вздохом я опустился на лавку у печи. Рыжий кот тут же запрыгнул ко мне на колени, устроился поудобнее и замурлыкал.

Что ж... Вы, хвостатые, — моя главная боевая задача на сегодня.

Глава 18

Яся

Несколько дней назад

Стук прорвал ночную тишину так внезапно, что я едва не рухнула с лавки. Это был не просто стук, а гулкий, настойчивый удар в дверь, полный такой тревоги, которую могли проигнорировать разве что мертвые.

Тео встревоженно взъерошил перья, и его клюв щелкнул у самого моего уха.

— Кар…р! Опять ночами шляются. Да спать не дають! Ни сна, ни покоя! Гнать всех да подальше! Пусть днями ходят.

Гнать? Кто бы это ни был, я знала: стучат так лишь тогда, когда беда уже переступила порог и не ждет приглашения. Сердце сжалось в ледяной комок, предчувствуя недоброе. Накинула наскоро поношенный тулуп и выбежала в сени, чтобы отодвинуть тяжелый засов.

На пороге, стоял мужчина… Иван, кажется. Промышлял охотой. Сейчас зверя поймать тяжело. Но бывало он поймает кролика или еще кого. А там и мясо, и шкурка.

Пришел он явно от большой беды. Его лицо землистого цвета, плечи осунувшимися, глаза были полны ужаса. Его тело била дрожь, да с такой силой, что казалось, вот-вот перекинется и на меня. Он горел лихорадкой: одежда на нем сидела мешком, пуговицы были застегнуты вкривь и вкось, а щеки пылали багрянцем.

— Умоляю… — начал он и сразу спохватился, сглотнув ком в пересохшем горле... — Помоги… Все, что захочешь, сделаю. Только помоги.

— Вы больны? — спросила я.

Но мужчина лишь отрицательно качнул головой.

— Сын… Мой Сеня, — его лицо тут же стало мокрым от слез, которые он даже не пытался смахнуть. — Сеня мой… отошел.

Воздух со свистом вылетел из моих легких. Сын… Маленький, голубоглазый мальчуган, что всегда с интересом выглядывал из спины отца, завидев меня на рынке. Умер? Но от чего? Горе отца было бездонным, живым существом, копошащимся у моих ног. Но я была знахаркой, а не божьей избранницей. Я не могла повернуть время вспять.

— Мне искренне жаль, Иван. Но я бессильна перед лицом смерти, — выдавила я, и каждое слово далось с трудом.

Но он снова закачал головой, и в его глазах была смесь надежды и безумия.

— Жар был, бредил… Потом… затих. Дыханья не стало. Ульяна кричать начала… Мы его… обрядили, на стол положили… Свечи зажгли…

Он говорил сбивчиво, обрывочно, и я молча слушала, давая ему выговориться. Иногда это единственная помощь, что ты можешь предложить.

Он замолчал, содрогнувшись всем телом, будто от морозного порыва.

— Мне очень жаль, — повторила я тише.

— А потом… — голос Ивана сорвался на низкий, животный, почти звериный шепот, от которого по спине побежали мурашки. — Потом он глаза открыл.

Ледяная игла пронзила меня в самое сердце. Тео рядом громко каркнул.

— Черные… — прохрипел Иван, и его собственные глаза стали округлыми от ужаса. — Совсем черные, без белка… как у… тварей из самой гущи Черни. И… зашипел. Прямо как гадюка под ногой. Царапается, мечется, зубами щелкает… Крови просит! Помоги, прошу, умоляю тебя!

«Умер… а потом открыл глаза. Черные глаза…». Это был не просто жуткий обряд перехода. Это был приговор. Проклятье.

— Каррр…упырь… Мальчик-то в упыря превратился, — зловеще прокаркал Тео, озвучив то, о чем я уже с ужасом подумала.

— Кровь давали? — жестко, без тени сочувствия, перебила я. Иван замер.

— Мы… веревками связали его… Он так шипел… Просил… Ульяна чуть не поддалась, еле оттащил…

— Иван, это важно, вы давали кровь или нет? – жестко спросила я.

— Нет! Пока я был… Клянусь!

Пока был. А теперь оставил обезумевшую от горя