Взрослая жизнь для начинающих - Виктория Рутледж

Ей пришлось остановиться, поскольку на улице образовалась пробка, и она быстро бросила взгляд на Неда. В последнее время Айона строго ограничивала число торопливо брошенных взглядов. Странно, сейчас, когда она думает о том, что Нед балуется наркотиками, это кажется ей таким крутым и опасным делом, а ведь в школьные времена ее эти вещи раздражали и огорчали. И это называется, она повзрослела…

Айона признала, что за такое ее отношение к наркотикам отчасти в ответе «Лед Зеппелин», а не только Нед, а потом напомнила себе, что наркотики до добра не доводят. Да вспомнить только, что случилось с ребятами, которые снимались в «Просто скажи нет» на «Грандж Хилл»[84], несмотря на все эти их разговоры с серьезными лицами. Достаточно было им один раз познакомиться с нехорошим белым порошком, чтобы остаться без работы, — разве что изредка появляются они теперь в сериале «Обитатели Ист-Энда»…

— Знаешь, я уже забыла, когда в последний раз ходила на сейшен, — задумчиво сказала Айона. Два года назад? Три? Сколько же ей было лет? Может, теперь уже и не говорят «сейшен»? Она торопливо продолжила, опасаясь, что это слово все же вышло из употребления. — А ты в последнее время не ходил что-нибудь хорошее послушать?

— Ну да, было дело, пару раз. Как-то не особенно запомнилось. — Нед предпочитал слушать ту музыку, которую обычно исполняли в совершенно непривычное время суток в маленьких душных пабах. Царапающий слух ритм-энд-блюза, гаражные команды, паршивая техника, музыканты визжат в ответ на вопли зрителей. В родном городе они часто ходили по таким заведениям, и их совершенно не волновало, что они могут оглохнуть, стоя так близко к динамикам, но у Ангуса было правило — игнорировать пабы, где не дают зайти в сортир, если ты еще ничего не купил.

«Сейчас Нед — последний мостик, который связывает меня с молодежной культурой», — подумала Айона, внезапно ужаснувшись.

— Я теперь никогда не хожу на концерты, — произнесла она почти шепотом.

— Ага, ну, это не так и страшно, потому что большинство твоих любимых музыкантов уже умерли. Ты серьезно решила поворачивать за угол на третьей передаче?

— А нельзя?

— Нельзя.

Айона слишком поздно понизила передачу, и в ответ на это раздался протестующий скрежет двигателя.

— А это нормально, что он издает такие звуки? — спросила она, борясь с рулем, — есть же хоть какой-то шанс, что так бывает на каждом повороте.

Нед, казалось, глубоко задумался.

— Слушай, я и не знаю. Может, с ним что-то случилось.

Нед единственный из знакомых ей мужчин совершенно не разбирался в автомобилях. Благодаря этому заниматься под его руководством было просто идеально.

— Думаю, мне надо спросить у Ангуса, — признал он, без особого интереса в голосе. — Мне бы не хотелось, чтобы он подумал, что я вожу эту маленькую леди на развалюхе.

Ангус. Айона поискала в своем сознании чувство вины, но обнаружила только раздражение. И вот тогда появилось чувство вины.

— Последняя команда… группа, — она решила использовать слово «команда», которое звучало не так занудно, — хм, команда, на которую я хотела сходить, за два года выступала в Лондоне три раза, и когда мне наконец удалось заставить Ангуса неопределенно обещать сводить меня на них, группа развалилась. Да нет, я не скажу тебе, что за группа, а то ты только посмеешься.

— Сказала бы мне, я бы пошел с тобой. Налево, налево!

— Не пошел бы. — Айона с трудом повернула, перехватывая руль руками. Нед, в отличие от Рона, не предупреждал ее о том, с чем предстоит встретиться впереди. Да он и сам не замечал, что там. — В любом случае, — продолжала она, когда машина благополучно повернула за угол, — Ангус просто обязан сопровождать меня на такие мероприятия, не так ли?

— Нет, если речь идет о той группе, на которую, как я подозреваю, ты собиралась. Все эти мини-юбки, расшитые блестками, и мерцающие тени для глаз, да?

— Не в этом дело. Я же хожу с ним на соревнования по крикету. Я сижу и смотрю бесконечные фильмы о подводных лодках.

— Ты так и не выключила поворотник. Тебе уже сообщили, когда будет экзамен?

— Нет, — машинально ответила Айона.

Это была ложь. Она уже знала предполагаемую дату экзамена. На самом деле Рон записал ее на экзамен сразу же после того, как она показала ему сертификат о сдаче теоретической программы. Сто процентов. Она безошибочно ответила даже на вопросы о лошадях на дороге; тест Айона написала за шестнадцать минут, включая проверку.

— Скажи мне, когда будет экзамен. Я не стану сообщать Ангусу.

— Я же говорю, что не знаю дату экзамена.

— Айона, прекрати, а? Я же тебя знаю. — Нед допил баночку колы. — Ты получила уже больше дипломов, чем я за всю свою жизнь приготовил обедов. Ты единственный человек, который, как мне известно, успевал написать сочинение черной пастой, вписывая цитаты синей, и выйти из класса, пока я успевал только подписать свою фамилию на каждом листе бумаги.

— Да заткнись ты.

— Но это правда. Для меня ты всегда будешь одиннадцатилетней зубрилкой, какой бы взрослой ты себя ни воображала.

Айона покраснела, и тот сахарный сироп, который кипел у нее в животе, выплеснулся вверх и заполнил грудь. А потом ее будто ледяной водой окатили: до нее дошло, что он так говорит, рассчитывая, что они оба понимают, что это шутка, — еще хуже, чем если бы он ничего не сказал. Из ее горла невольно вырвался разочарованный стон, — к счастью, его заглушил визг передач.

— Так что? Когда ты сдаешь экзамен?

— Предположительно через двенадцать дней. — Слова сами вылетели у нее изо рта, — честное слово, невозможно от него что-то скрыть. Нед просто вытаскивал секреты из ее головы. Хорошо, что только ее собственные секреты. Айона фыркнула носом, возмутившись собственной слабости. — Но я его могу отменить. Я не пойду сдавать, если будет хоть малейшая возможность провалиться. Не считая форсмажорных обстоятельств, естественно.

Они доехали до конца улицы, и Айона остановилась, чтобы пропустить нескольких женщин с колясками, собиравшихся переходить улицу.

— Останавливаться нужно только примерно в десяти футах от них, — отметил Нед. — Даже если они бегом понесутся с колясками, им понадобится как минимум три минуты, чтобы…

— О’кей, о’кей!

Наступила более длительная пауза; они ждали. Нед барабанил пальцами по баночке тоника, как будто решая, может ли его организм вынести еще некоторую дозу кофеина.