Бархатный ангел - Джуд Деверо

Майлс, Элизабет, сэр Гай и свита Монтгомери находились в пути два дня, прежде чем достигли южной границы Шотландии. Элизабет предприняла еще одну попытку сбежать — ночью, когда Майлс спал рядом с ней, — но не успела дойти до двери, как он перехватил ее и отправил обратно в кровать.

После этого Элизабет долго лежала без сна, размышляя о своем нынешнем положении. Кто она: пленница или нет? Никогда и никто еще не обращался с ней столь учтиво, как Майлс Монтгомери. Он по-прежнему использовал любую возможность, чтобы прикоснуться к ней, но она уже к этому почти привыкла. Его прикосновения, конечно, не доставляли ей особого удовольствия, но, во всяком случае, и не казались уже такими омерзительными, как при первой встрече с ним. Однажды в одной из гостиниц, где они остановились пообедать, у ног Элизабет свалился захмелевший посетитель, и она инстинктивно, к большой радости Майлса, кинулась к нему за помощью.

Сегодня он сообщил Элизабет, что отныне они будут ночевать в его палатке, так как в Шотландии слишком мало гостиниц. Он также намекнул, что, как только они минуют горы, можно ожидать разного рода неприятностей со стороны шотландцев, которые недолюбливают англичан. Во время ужина он был погружен в свои мысли и несколько раз совещался с сэром Гаем.

— Интересно, неужели все шотландцы столь же кровожадны, как и вы? — задала она вопрос Майлсу, когда он вышел из-за стола в очередной раз.

Майлс, как ей показалось, даже не понял вопроса.

— Я жду кое-кого, а он опаздывает, хотя должен быть здесь давным-давно.

— Один из ваших братьев? Или, быть может, женщина?

— Ни то, ни другое, — резко ответил Майлс. Элизабет не стала больше задавать вопросы. Она юркнула в кровать, повернулась на бок и стала внимательно наблюдать, как он ерзает и ворочается на своей походной койке.

Как только раздался сильный стук в дверь, Элизабет вскочила с кровати одновременно с Майлсом. Вошел сэр Гай, за ним — маленький мальчуган.

— Кит! — воскликнул Майлс, подхватив мальчика и крепко обняв его. Было видно, что и ребенок, прижимаясь к Майлсу, не имел ничего против такой бурной встречи.

— Почему они так долго добирались? — спросил Майлс сэра Гая.

— В пути их настигла буря, и они потеряли трех лошадей.

— А люди?

— Все уцелели, но потребовалось время, чтобы найти замену лошадям. Юный наездник Кит сумел удержаться в седле, несмотря на то, что двух рыцарей постигла неудача, — с гордостью произнес сэр Гай.

— Это правда? — спросил Майлс, поворачивая мальчика к себе.

Элизабет увидела точную копию Майлса, только с карими, а не серыми глазами; мальчик был красив и выглядел очень важным.

— Да, отец, — ответил Кит.

— Дядя Гевин всегда говорил, что рыцарь ни в коем случае не должен оставлять коня. Я даже помогал вытаскивать поклажу из воды.

— Ты хороший мальчик, — довольно ухмыльнулся Майлс, вновь крепко обнимая Кита.

— Можешь идти, Гай, и проследи, чтобы накормили людей. В дорогу тронемся на рассвете.

Улыбнувшись на прощание сэру Гаю, Кит громко прошептал, обращаясь к отцу:

— А это кто?

Разжав объятия и опустив Кита на пол, Майлс произнес официальным тоном:

— Леди Элизабет, разрешите представить вам Кристофера Гевина Монтгомери.

— Рада познакомиться с вами, — ответила девушка, пожимая протянутую детскую ручонку. — Меня зовут леди Элизабет Чатворт.

— Вы… вы очень красивая, — с восторгом произнес мальчик. — Моему отцу нравятся красивые женщины.

— Кит… — начал было Майлс, но Элизабет не дала ему договорить.

— А тебе нравятся хорошенькие женщины? — спросила она.

— О да. Моя няня очень, очень хороша.

— Уверена, что это правда, раз уж твой отец пригласил ее. Проголодался? Устал?

— Я съел целый пакет засахаренных слив, — с гордостью ответил Кит. — Ой, папа, у меня ведь для тебя письмо. Оно от кого-то по имени Симон.

Майлс слегка нахмурился, но, прочитав послание, усмехнулся.

— Хорошие новости? — с нескрываемым любопытством спросила Элизабет.

Посерьезнев, Майлс бросил записку на свою неубранную кровать.

— И да, и нет. Моя кузина родила мне дочь, но мой дядя Симон угрожает мне расправой.

Элизабет не знала, то ли смеяться, то ли возмущаться.