Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом - Кармен Луна

«Лук-плакун. Самое коварное растение. При разрезании выделяет газ, вызывающий не просто слёзы, а глубокую, экзистенциальную тоску и воспоминания о всех неудачах в жизни. Собирать его можно лишь в состоянии полного душевного подъёма, напевая самую весёлую и дурацкую песню, какую только знаешь. Иначе горечь лука будет невыносимой».

Отлично. Чтобы приготовить суп, мне нужно сначала стать стендап-комиком. Шикарный план.

— Ладно, — решила я. — Начнём с самого агрессивного. С капусты. Если мы справимся с ней, остальное покажется детским садом.

План был прост, как схема эвакуации: Элина своим пением создаёт «шумовую завесу», успокаивая всю грядку. Я в это время, используя свою структурную магию, нахожу «вожака» и пытаюсь перепрограммировать его с режима «Охранять и кусать» на режим «Лежать и мурлыкать».

Мы вышли во двор, вооружённые знаниями и отвагой (в основном, моей, потому что Элина просто доверчиво шла за мной).

Капустная грядка была похожа на засаду. Десятки крупных, мясистых кочанов с зазубренными листьями, похожими на зубастые пасти, угрожающе колыхались на ветру. Когда мы подошли ближе, они все как по команде повернулись в нашу сторону, и я услышала тихое, угрожающее клацанье.

— Так, Лина, давай, твой выход! — прошептала я. — Задави их интеллектом! То есть, песней!

Элина глубоко вздохнула и запела. Не колыбельную. А какую-то простенькую, весёлую детскую песенку, которую, видимо, помнила с тех времён, когда её жизнь ещё не превратилась в ад.

Клацанье прекратилось. Капуста замерла, с любопытством «прислушиваясь». Но напряжение никуда не делось. Они были как пружины, готовые в любой момент распрямиться.

— Отлично, — прошептала я. — Держи их. Я вхожу.

Я закрыла глаза и посмотрела . Капустное поле предстало передо мной как сложная нейросеть. Каждый кочан был узлом, соединённым с другими светящимися нитями корневой системы. По этой сети бегали красные, злые импульсы — «Тревога!», «Чужак!», «Оборона!». Песня Элины окутывала эту сеть голубоватой дымкой, успокаивая импульсы, но не меняя их сути.

Я нашла его. В самом центре грядки был самый большой узел, от которого во все стороны расходились самые толстые «кабели». Вожак. Альфа-капуста.

Я сосредоточила всю свою волю на этом узле. Я не пыталась его сломать. Я пыталась… взломать его. Найти лазейку в его программе. Я представила себе, как вхожу в его «исходный код», нахожу строчку if (stranger) { bite(); } и аккуратно переписываю её на if (stranger) { purr(); }.

Это было невероятно сложно. Система сопротивлялась. Вожак посылал по сети волны красной тревоги. Но я была настойчива. Я, Алина Соколова, которая согласовывала проекты через семь кругов ада бюрократии, я не сдамся какой-то капусте! Я вливала в этот узел всю свою волю, всю свою упёртость, всю свою логику.

И в какой-то момент я почувствовала, как он поддался. Что-то щёлкнуло. Красные импульсы в сети дрогнули, поменяли цвет на тёплый, зелёный и полились по корням уже с новой командой: «Свои», «Мир», «Почесать за кочерыжкой».

Я открыла глаза.

Вся грядка расслабленно покачивала листьями. Некоторые кочаны даже издавали звук, отдалённо похожий на мурлыканье.

— Получилось, — выдохнула я, чувствуя, как по лбу течёт пот.

Я осторожно подошла к вожаку. Он был огромен. Я протянула руку и, следуя инструкции прабабки, почесала его у основания стебля. И он замурлыкал! Громко, утробно, вибрируя всем своим существом. А потом, с тихим щелчком, его огромный, тугой кочан просто отделился от кочерыжки и упал мне в руки.

— Есть! — закричала я, поднимая над головой наш трофей. — У нас есть еда!

И в этот самый момент триумфа земля под моими ногами задрожала. Прямо из-под грядки, где только что рос альфа-кочан, с шуршанием открылся люк, замаскированный под кочку. И из этого люка вылезло существо.

Маленькое, ростом мне по колено, коренастое, с огромной седой бородой и очень сердитым лицом. На голове у него был красный колпак, а в руках он сжимал крошечную кирку. Гном. Самый настоящий, классический садовый гном.

— Это что ещё за безобразие?! — проскрипел он голосом, похожим на скрежет камней. — Кто разрешил нарушать почвенный резонанс?! У меня весь урожай светящихся мухоморов сбился с цикла! Вы своей магией всю тонкую настройку поломали!

Я стояла с огромным кочаном в руках и просто моргала.

Замечательно! — подумала я. — Мало мне дракона-арендодателя, теперь у меня ещё и скандальный сосед из ТСЖ в лице гнома! Сейчас он мне счёт за капитальный ремонт подземных коммуникаций выставит!

— Простите, — нашлась я. — Мы не знали, что здесь кто-то живёт. Мы новые хозяйки.

— Хозяйки! — фыркнул гном, которого, судя по всему, звали Буркотун Буркотунович. — Припёрлись тут, магией своей «громкой» швыряются! От неё у моих червяков мигрень! А у дождевых слизней — несварение!

Он потряс своей киркой. — Требую компенсации! За моральный ущерб и потерю урожая!

Компенсации? Чем? Вторым кочаном капусты?

И тут меня осенило. Я вспомнила запись в дневнике, в самом конце раздела про сад: «Корневики (гномы) — народ сварливый, но справедливый. Ценят честную сделку. А больше всего на свете обожают сладкое, особенно карамелизированный сироп из корня-пискуна».

У нас был этот корень! Точнее, его остатки.

— Уважаемый… э-э-э… господин Корневик! — начала я самым вкрадчивым голосом. — Мы приносим свои глубочайшие извинения за нарушение вашего душевного и почвенного спокойствия. В качестве компенсации позвольте предложить вам… вот это!

Я вытащила из кармана кусочек вчерашнего запечённого корня. Гном подозрительно прищурился, взял у меня из рук подношение, понюхал его, а потом осторожно откусил.

И его лицо изменилось. Глаза округлились, борода перестала топорщиться. Он прожевал, проглотил и издал звук, похожий на восторженное хрюканье.

— Сладость! Истинная сладость! — пропищал он. — Давненько я такого не пробовал, со времён старой Изольды!

Он съел весь кусок и посмотрел на меня уже не так враждебно. — Ладно. На первый раз прощаю. Но чтоб больше без предупреждения своей магией не шумели! Согласовывать надо!

— Обязательно! — заверила я его. — Составим график проведения магических работ!

— То-то же, — проворчал он. — А раз уж вы мой утренний сон нарушили и весь резонанс испортили, держите. Мне он теперь без надобности.

Он полез в свою подземную нору и вытащил оттуда… гриб. Огромный, с большую тарелку, гриб, шляпка которого переливалась мягким, жемчужным светом.

— Светогриб, — буркнул он. — Будет вашу хибару неделю освещать. А теперь всё, у