Она и зверь. Том 2 - Maginot

– Наверное, я слишком мелочен, – процедил он, поворачиваясь к выходу.

Губы его искривились в горькой усмешке. Когда-то он принял как данность ее намерение покинуть Аталленту, как только проклятие спадет. Но время меняло все, и теперь это решение стало ему не по душе. У Астины не было веских причин уходить. Их брак держался на политическом расчете, лишенном страсти, но таковы были почти все дворянские союзы. Любовь в подобных альянсах считалась роскошью, недостижимым идеалом.

Териод обладал всем, что делало мужчину завидным женихом: титул, несметные богатства, безграничная власть. Однако Астина оставалась к нему безразличной, словно к пустому месту.

Он не ждал от их брака любви – расчет исключал романтику, да и сам Териод не питал к Астине нежных чувств, но он рассчитывал хотя бы на взаимную учтивость, на признание их неизбежной связи. Но вместо этого Астина игнорировала его с тем же постоянством, с каким солнце всходило по утрам.

Слова Оливера про заботу эрцгерцогини о звере жгли особенно больно – в них звучал упрек, унизительный и беспощадный.

Териод сделал новый шаг к выходу, но обида оказалась сильнее разума. Он резко обернулся, заставив Астину невольно отступить.

– Та собака – это тоже я, – сказал он. Укоризна в его голосе была острее лезвия.

Вдруг сдерживаемое раздражение прорвалось неконтролируемым потоком:

– Я тот же самый человек, Астина! Почему ты смотришь на мои ипостаси по-разному? Говорят, ты заботилась о том волке, волновалась за него. Неужели я, твой муж, хуже бессловесного зверя?

Астина растерянно моргнула. Она совершенно не понимала, как их разговор скатился к подобным обвинениям.

– Ваше высочество?.. – тихо позвала она, словно пытаясь вернуть его в реальность.

Словно облитый ледяной водой, Териод замер, прикусив губу. Он вдруг осознал, насколько далеко зашел. Сердце его бешено колотилось, мысли путались, он вмиг почувствовал себя таким же потерянным, как и Астина, которая явно перестала понимать происходящее.

Не произнеся больше ни слова, Териод развернулся и зашагал прочь. Астина и на этот раз не окликнула его, не попыталась остановить.

Лишь когда розовый сад остался позади, Териод, задыхаясь, остановился. Сердце готово было выскочить из груди. Растерянный взгляд эрцгерцогини вонзился в память, уничтожая последние крохи душевного равновесия. Он чувствовал, как теряет ее, как она ускользает, становится недосягаемой. И винить, кроме себя, ему было некого – это он был несдержан, это он оказался не в силах сберечь то, что имел.

В приступе ярости Териод взъерошил волосы и рывком сорвал тугой галстук, сдавивший горло.

– Черт! Черт! Черт! – вырвалось у него, и он швырнул проклятый кусок ткани на землю.

Но облегчение не пришло. Злость продолжала сжигать его изнутри, потому что Астина – истинная причина его мучений – даже не подозревала о буре, бушующей в его душе.

Размолвка между Териодом и Астиной затянулась. Они просто перестали разговаривать и будто избегали друг друга: их графики чудесным образом не пересекались, шансов случайно столкнуться не было. Астина не горела желанием разбираться в его странных претензиях, а Териод все глубже погружался в обиду, видя, как жена игнорирует его. Мысль о том, что, будучи зверем, он мог нежно прижиматься к ней в поисках тепла, лишь сильнее вгоняла его в тоску. Чем больше мрачнел эрцгерцог, тем более тихой и отстраненной становилась Астина, предпочитая не вмешиваться в его переживания.

Время шло. На улице становилось все холоднее. Оливер уже семь раз успел пересчитать бутылки в погребе. А Хиссен, смирившись со своей участью наставника дерзкого юноши, уже не реагировал на его выходки.

В этой холодной тишине Астина неожиданно сблизилась с Артуром. Их дружба настолько окрепла, что однажды он с присущей ему прямотой спросил:

– Ты поссорилась с братом?

Астина замерла, едва успев положить в рот кусочек нежной дорады. Быстро взяв себя в руки, она прожевала и ответила с нарочитой небрежностью:

– Не понимаю, о чем ты.

Соус из соевого молока мягко оттенял вкус рыбы приятным ореховым нюансом. Повар резиденции и правда был мастером своего дела. Но после вопроса Артура рыба во рту Астины, сочная еще пару мгновений назад, стала казаться ей не лучше опилок. Эрцгерцогиня медленно отпила из бокала, сохраняя бесстрастное выражение лица. Ей казалось, что она держится достаточно сдержанно, но Артур не собирался так просто сдаваться и продолжал назойливо допытываться.

– Странно все это, – бросил он, небрежно ковыряя вилкой нетронутую рыбу. – Обед с братом, ужин с тобой. Почему вы не едите вместе?

Астина прищурилась. Неужели в этом возрасте все такие любопытные? Она попыталась оживить в памяти свои подростковые дни. Но воспоминания ускользали, растворяясь в дымке времени.

Да и как могло быть иначе? С тех пор минули годы. Сердце, некогда пылавшее подобно дикому костру, давно превратилось в безжизненный пепел. Молодость, полная страсти и порывов, ушла, оставив ей лишь отточенное мастерство и холодную мудрость опыта. Тот, кто однажды выгорел дотла, уже не способен зажечься вновь.

С молодым эрцгерцогом, наделенным острым умом и чуткостью, Астине было особенно тяжело иметь дело. Его вопросы, точно тонкие лезвия, норовили задеть давно похороненное в глубине души.

– Днем я занята тренировками, а вечером его высочеству неудобно передвигаться.

– Это отговорки, – возразил Артур, не сводя с нее внимательного взгляда. – Должно же быть время, когда мы можем собраться втроем. Зря, что ли, Оливер каждый день спускается на кухню проверять серебро.

– Соскучился по эрцгерцогу?

– На лицо брата я уже насмотрелся, – отмахнулся Артур. – С каждым днем он все больше бледнеет и худеет.

– Если вы так близки, – медленно проговорила Астина, опуская ложку на стол, – то какая разница, состоится этот ужин или нет?

Слуга, бесшумно скользнувший за ее спиной, убрал тарелки и столовые приборы. Артур продолжал терзать вилкой несчастную рыбу, и не думая ее есть.

– Брат должен официально представить тебя мне.

– Мы уже и так познакомились. Зачем нам лишние формальности?

– Боже, как же это раздражает! – вспылил Артур, едва не опрокинув бокал. – Да весь этот дом построен на формальностях, разве нет?

Он вскочил с места, точно ужаленный. Стул под ним жалобно скрипнул, но острый, предостерегающий взгляд Астины заставил Артура покорно закрыть рот и сесть обратно.

«Он, конечно, шумный, – подумала Астина, наблюдая за ним, – но умеет вовремя склонить голову и отступить. Возможно, с ним даже проще, чем с эрцгерцогом».

В конце концов она тяжело вздохнула.

– Если тебе так любопытно, можешь сам спросить у