Два берега - Стелла Чиркова

— Да мне не важно… Я и сам…

— Что вы и сам? — Жанна откровенно издевалась над парнем.

— Я и сам не богат. У меня большая семья, мама-инвалид, младшие сестры-братья, я один работаю. Квартиру я снимаю, зарплата у меня небольшая. Но деньги ведь не главное…

— А что главное? Чувства? Любовь? — Последние слова Жанна произнесла по буквам, медленно, будто оскорбление.

Сережа окончательно залился краской. Даже уши у него пламенели.

— Ну… любовь… любовь действительно важнее денег.

— Это смотря каких денег, — нарочито цинично протянула Жанна.

Ей захотелось закурить впервые в жизни. Захотелось специально для того, чтобы нагло выпускать дым Сереже в лицо. Она продолжала откровенно рассматривать его, удивляясь, как это такой совершенно нормальный на вид, даже приятный, но абсолютно не роковой красавец живет тем, что тянет денежки с немолодых женщин?

— Кстати, вы маму давно знаете?

— Недавно. С Елизаветой Аркадьевной я познакомился четыре месяца назад. Нас моя мама познакомила.

«Четыре месяца. И уже прыгнула к нему в постель, — подумала Жанна, — да папа за ней несколько лет ухаживал и ни на что, кроме поцелуев, не рассчитывал».

Елизавета Аркадьевна вернулась и казалась слегка удивленной тем, что за столиком царит молчание. Жанна настолько переполнилась праведным гневом, что не могла усидеть на месте и ушла не прощаясь.

Дома Елизавета Аркадьевна поинтересовалась у дочери:

— Почему ты так грубо вела себя с Сереженькой?

— Отвратительный тип.

— Я была уверена, что он тебе понравится.

— Не понравился.

— Он такой хороший мальчик. У него очень тяжелая жизнь. Его мама родила пятерых, он старший, а отец три года назад погиб. Работал на заводе, там какая-то авария была. И потом матери отказали в помощи, руководство все списало на то, что он сам нарушил правила безопасности. Сереженькина мама осталась одна с детьми на руках. Сережа, естественно, работал, но зарабатывал мало, помогал семье, но все равно бедствовали. Тем не менее он очень старается. Мальчик он неглупый, и характер у него добрый.

— Ты мне что, его сватаешь, что ли, так расхваливаешь? — Жанна посмотрела на мать с неприкрытой злобой.

— Да нет, не сватаю. Просто присмотрелась бы к нему. Принца можно искать всю жизнь и не найти, а тут действительно хороший парень.

— Я ему не понравилась. У меня денег нет, и я слишком молодая для него. Было бы мне лет пятьдесят — тогда да, тогда сладили бы. Видимо, ма, он только тебе подходит, я еще не доросла. — И Жанна с гордо поднятой головой отправилась в комнату, даже не попробовав пирогов.

Лиза вечером прошептала мужу на ухо:

— С Жанкой беда просто… как будто второй подростковый период начался…

— Что такое? — испугался сонный Анатолий.

— Ну, у нее же никого нет после Антона. И на этой почве она совсем становится агрессивная. Сегодня я знакомого мальчика, сына приятельницы, решила с ней познакомить — она с такой злостью со мной потом разговаривала, будто я ей враг.

— Наверное, она подумала, что раз ты ее сватаешь, значит, считаешь неудачницей. Она же хочет быть самостоятельной. Они все сейчас феминистки. Встретит нормального мужчину, выйдет замуж, будет борщи варить — и успокоится, будет как люди.

— Знаешь, я прямо испугалась… А вдруг она мужчин уже возненавидела? И станет теперь лесбиянкой, будет с женщинами жить? Тогда внуков уже не дождемся.

— А с чего ты взяла, что она женщинами интересуется?

— А с того… Она сегодня так странно сказала — дескать, вот если бы ей было лет пятьдесят, тогда вроде бы как этот мальчик на нее запал бы, да еще если бы деньги были… С чего ей в голову пришло про пятьдесят лет и про деньги? Может, у нее уже есть… страшно сказать… подруга? И как раз пятидесяти лет и богатая?

— Ты такую знаешь среди Жанкиных знакомых?

— Вроде нет, но я же не выспрашиваю. Может, у кого спросить?

— У кого?

— Да хоть у Мари. Все равно к ней теперь ехать. Заодно и про Жанну так деликатненько расспрошу, они же дружат. Если наша лесбиянкой стала — то Мари обязательно уже в курсе.

— Ну, поговори. Только мне кажется, что ты все накручиваешь и раздуваешь из мухи слона. Мужчин ненавидит… почему так сразу? Просто Антон ее сильно обидел, и еще при такой работе она не может встретить никого достойного, только и всего. Время пройдет — все встанет на свои места.

— Ну, дай бог, дай бог. — Лиза перекрестилась.

Воспитанная, как и все, в духе атеизма, в последние годы она выучилась креститься и стала захаживать в церковь. Конечно, не было в ней той глубинной патриархальной веры, но Бога она уважала, побаивалась и старалась заповедям следовать, молитвы читать, хотя бы раз в год ходить на исповедь и причастие и иногда умеренно поститься. Эта несложная религиозная жизнь давала Лизе покой и уверенность, что она в мире не одна — если что, Бог ей поможет и подскажет. Анатолий относился к поздно проснувшейся вере жены скептически, посмеивался над ней, но, заметив нешуточную обиду Лизы, стал делать вид, что ничего не замечает.

Жанна была некрещеная. Катя крестилась сама, в достаточно сознательном возрасте.