Подающая надежды - Кира Фомина

— Тогда, почему он сам на нём так шпарит, словно в России родился и русскими был воспитан?! — Возмущённо запыхтела Доминика, злобно скрестив руки, точно была матерью, недовольной поведением старшего ребёнка.

— Пи’, что такое «ши-па-рит»?

— Ну, то есть, почему ваш «многоуважаемый Пи’» так хорошо говорит по-русски, хотя вам его учить запрещено? — Совершенно не привыкшая к плохо знающим её язык существам, перефразировала россиянка, помахав руками в воздухе так, будто жестикуляция помогала призвать лучшую фантазию и возможность повторить вопрос более доступными словами.

— Как же это сказать кхуа… — Лаван, немного подумав, резко схватила телефон, ныне лежащий рядом с ней на полу, и быстро в нём что-то напечатала. Спустя минуту она уже задумчиво произнесла: — Правило это появиться в этот учёбный год, а Пи’Пхат язык Рацсыя учить уже почти семь. Но здесь есть ещё маги, которые тоже учить язык Пи’… не я одна. Только вы Пи’Пхат не говорить, прошу! Нельзя…

Мысленно собрав все сказанные тайкой предложения в понятном для себя порядке, Ника несколько тоскливо вздохнула, про себя подумав:

«Вообще, это вполне здравое решение, оно имеет место быть, ведь и, по словам их директора, и как говорил сам Пхат — ученики Таиланда учатся просто ужасно, а это "увлечение" будет лишний раз мешать им, но всё-таки… Не думаю, что это единственный правильный вариант решения проблемы, ибо они должны заниматься и тем, что им действительно интересно, чтобы не заработать выгорание! Психические проблемы же присущи не только людям…»

— Хорошо, об этом не будем, для себя я уже всё поняла и вас выдавать не буду, мне смысла нет. Расскажи лучше, ты сколько уже изучаешь русский?

— Примерно две года…

— И совсем не хочется бросить?! — Ошарашено воскликнула Дома, не веря в настолько сильное стремление иностранцев изучать её язык, что кто-то из них решится даже нарушить правило собственной школы, чтобы, казалось бы, просто учить другой язык — совершенно бесполезное дело, если не собираешься переезжать, всего лишь интерес. Она понимала рвение девушки, но и не понимала его в той же мере.

Но, выслушав слишком серьёзную торопливую речь тайки о том, что «Россия всегда являлась прекрасной прогрессивной страной с наиболее развитой Магией, чем в любых других странах мира, с самой красивой архитектурой, самыми красочными полями, что пшеничными, но простыми зелёными лугами и многими другими поводами для восхищения», быстро добавила:

— Да я не против твоей заинтересованности в моём языке, успокойся! Но, Ван-и, давай договоримся, что впредь ты будешь уделять ему меньше времени и станешь больше заниматься учёбой, которой должна посвящать себя хотя бы процентов на шестьдесят-семьдесят, хорошо? — Мягко попросила знакомую темничка, на что получила столь же учтивый согласный кивок и, наконец, присела на предложенную ранее кровать. — Слушай, а вы же, наверное, английский хорошо знаете? Ну, тайские маги. Может, нам на нём тогда говорить?

— Ма-аи… — отрицательно выдохнула полудемоница, понуро покачав головой. — Оно точно нет. Много обычные тайцы не уметь говорить на он, хотя в школа его учить. А мы и изучать не мочь — мы его не проходить. Хотя есть иски… искилючиения, но такие столько же мало, как и те, кто знать язык Рацсыя.

— Кошмар, даже английский запрещён для изучения! Ужасно, но в вашу политику я лезть не стану, — россиянка тяжело вздохнула и, похлопав пухлую подушку в сиреневой наволочке, заметила: — Уже довольно поздно. Я хочу выспаться перед первым днём в новой школе, поэтому… — она погрузилась в раздумья, подняв глаза к потолку и пробурчала задумчиво: — Как там учил Пхат сладких снов желать… Фан… фан ди кха!

Две из трёх девушек одновременно прошептали в ответ те же слова, и иностранка поспешила выполнить все необходимые вечерние процедуры, наскоро переодеться в длинную ночную футболку тёмно-серого цвета и короткие чёрные шорты. Плюхнувшись на расстеленную прохладную кровать, она краем сознания успела заметить, что постельное бельё было не из дешёвого десятка, после чего мгновенно погрузилась в сон.

***

Утро, что Доминика так мечтала начать в спокойствии, в итоге встретило её гортанным тайским пением неизвестного, но, по всей видимости, донельзя бессмертного объекта, который не боялся охватить от чужестранки за своё вопиющее поведение. Девушка, даже не попытавшись разобраться в ситуации и продолжая при этом мирно лежать в постели с закрытыми глазами, наскоро раскатала в руке и лёгким движением кисти направила в наглеца небольшой в размере, но очень действенный мутно-серый сгусток трупного яда, метко поразив им жертву точно в середину грудной клетки.

— Пхе а-лаи кхрап?! — Мучительно возопил незнакомец нечеловечески высоким тонким голоском, падая на колени от возникшей в рёбрах мощной волны давящей боли, расползающейся по всему телу.

Лишь после характерного глухого звука Ника соизволила разлепить припухлые после сна веки и неспешно приподняться на локтях, дабы посмотреть на свою жертву. Она незаинтересованно оглядела страдающего мага, его светло-зелёные футболку и джинсы, лохматые салатовые волосы с небольшими чёрными прядками и бледное от действующей на него, распирающей всё нутро тёмной Магии лицо. Парень, валяясь на полу в дверях, судорожно крутился, громко постанывая от болезненных ощущений во всём теле. Дома, закончив осмотр своего первого тайского врага и обведя взглядом присутствующих в квартире существ, что испуганно таращились на неё без единого движения, с сухим безразличием спросила:

— Что он только что проорал?

— С-спросил: «За что?!», — имитируя голос раненого, заикаясь, спародировал друга Пхат, что, к счастью, тоже находился в комнате.

— А нечего мне с самого утра мозг выносить этими частушками тайской закваски! Время вообще-то!.. — Магичка наскоро заглянула в телефон, после чего продолжила возмущаться: — Пять утра! Понимаю, пора уже вставать, сама собиралась уже, но можно и тише будить, ей Богу. Знаете, как голова спросонья гудит после такого ора, особенно вкупе с акклиматизацией?!

— Никто тебе мозг не выносит, Нонг’, это традиция школы — старшие ходят по комнатам своих младших и будят их весёлыми песнями, чтобы день начался приятно и бодро, — потеряв всякий оптимизм, тихо, очевидно, в расстроенных чувствах пробубнил полуангел, опустив грустный взгляд в пол.

— Это, конечно, очень замечательно, но мы не в детском лагере и если такое произойдёт в нашей квартире вновь, то ты и остальные твои друзья пострадаете вместе с ним, — строго пригрозила россиянка, взглядом указав на страдальца, что продолжал стонать, начав лбом биться о пол и ногтями скрести по напольному покрытию. — И всё-таки, у меня сейчас перестройка организма! Будьте существами, не травмируйте мою голову.

— Про акклиматизацию я забыл,