Имя мне — Смерть - Элизабет Холлоуэй

Аарон рассмеялся. Звук отразился от деревьев, и что-то промелькнуло в кроне деревьев, возможно, тот самый светящийся енот.

— Нет, я понимаю, что это не удивительно, — сказал он. — Но ты также будешь видеть смерти людей, которых ты любишь, Либби. И некоторые из этих людей могут…

Он перестал говорить и повернулся к мосту, засунув руки в карманы.

Я коснулась его плеча. Это было вежливое прикосновение, призванное успокоить его, как и его ко мне, но он подпрыгнул.

— Могут что? — спросила я.

Он повернулся ко мне, улыбаясь, но его глаза были осторожными, тихими, без эмоций.

— Ну, давай просто скажем, что работа может быть иногда пугающей.

— Окей, я увижу, как люди, которых люблю, умирают, — лицо моей матери всплыло в памяти. А потом Хэйли и Кайла. Потом Макса. Я отогнала эти мысли. — Работа иногда может быть пугающей. Принято.

— И ты застрянешь в Кэрролл Фоллс. Никакой карьеры как художник, — Аарон сосредоточился на точке на моем плече. — Но ты бы все равно не смогла бы это делать, если бы была мертва, — проговорил он, словно бы пытаясь убедить себя.

Тут я на секунду задумалась. И отбросила это. Застрять в Кэрролл Фоллс может быть немного хуже, чем умереть, но я не могла думать слишком много об этом. Мне нужны были мои карандаши, чтобы помочь пережить это.

— Но, в конце концов, я буду жива, — прошептала я. — Если умру завтра, я буду мертва для всего, не так ли? Нет пути назад.

— Верно. Если ты возьмешься за работу, то будешь жить вечно, если захочешь. Подумай обо всех классных вещей, которые могла бы увидеть. И ты могла бы остаться с родителями и друзьями. И увидеть детей их детей.

— Окей, — сказала я. — Я приняла решение. — Выбор был действительно простой.

— Подожди, — он поднял руку. — Прежде, чем ты ответишь, еще кое-что.

Его нога задела гравий. Я нетерпеливо ожидала, пока он продолжит.

— Думаю, это самое сложное. После твоей тренировки, когда я… я имею ввиду, когда ты меня заменишь, ты станешь невидимой. Живущие не смогут увидеть или услышать тебя, пока им не придет срок умереть, — Аарон снова взял меня за руку, и я не отдернула ее. Я только частично обратила внимание на то, что он сделал. — Ты потеряешь все контакты с живыми. Это будет, словно ты — призрак. Настоящий.

— Но, я же смогу писать письма, правильно? Ты написал мне письмо.

— Ты должна была уже умереть. Только ты и мертвые могут читать то письмо. Для любого из живущих это будет просто чистый лист. Чтобы я не делал в этом мире, оно забывается немедленно или невидимо для них.

— Но… как я буду…? Что будет со мной?

— Ты исчезнешь. Твоя семья будет тебя искать, и они будут оплакивать тебя, но постепенно привыкнут к твоему исчезновению, и, в конце концов, забудут. Конечно, можешь остаться с ними, если они будут в городе. Ты можешь ужинать с ними и смотреть телевизор ночью. Можешь прийти на окончание школы своего брата и его свадьбу, но никто не увидит тебя там. Ты будешь с ними, Либби, но по-прежнему одна.

Эти слова резанули глубже, чем что-либо за сегодняшний вечер. Он говорил со знанием. Это было в его печальных глазах и морщинках возле губ. Он мог попытаться представить свою работу привлекательной, но Аарон был парнем, который знает одиночество.

— О боже, — я хотела обнять его. Стать ближе. Сказать ему, что он больше не один. Но не могла. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты говорил с живым человеком?

— Я говорю с живыми почти каждый день. Они умирают в течение двадцати четырех часов, но… — Аарон пожал плечами, словно бы это не беспокоило его, но я знала, что это не так.

— А про другое?

— 40 лет. Они уже мертвы или почти мертвы. И многие думают, что я кто-нибудь еще. — Его голос стал тише, и пришлось придвинуться, чтобы услышать.

— Думаю, моя сестра могла меня слышать во сне, она говорила со мной иногда, но забывала, когда просыпалась.

Я потрясла головой.

— Я думала, ты пытаешься убедить меня взять твою работу.

— Именно так, — он моргнул несколько раз, словно бы проснулся посередине ночного разговора. Он улыбнулся мне овечьей улыбкой. — Извини. Это реально круто. Я говорил тебе, что умею летать?

Все вокруг закружилось. Мне нужно было присесть. Я прошла мимо Аарона и огромной тени от Моста Прыгунов и опустилась на бревно рядом с рельсами. Мои колени подогнулись, когда попыталась сесть, и я рухнула на дерево. Аарон медленно прошелся, опустив голову, уселся рядом. Он сжал свои колени и повернул лицо к полной луне.

— Я знаю, ты скажешь, что это не мое дело, но возможно, тебе следует подумать о твоей маме. Если ты согласишься принять работу, у тебя будет целая неделя рядом с ней. Если же откажешься, то у тебя будет только, — он посчитал на пальцах. — 39 часов. Это не так много.

— Тогда мне придется принять решение.

— До этого ты и так знала ответ.

— Я… я не знаю больше, — пальцы дрожали, когда я убирала прядь с глаз. — Мне нужно больше времени для раздумий. Как я могу принять такое решение? Либо я умру завтра, и потеряю все, что у меня есть, как предполагалось, или буду жить одинокой жизнью Жнеца Смерти, наблюдая, как все живут без меня. Оба выбора ужасны. Здесь нет выбора, который я могла бы принять. Не сейчас. Я перегружена. Может быть, мои карандаши могут помочь, а, может, нет. Это было слишком тяжело, даже для них.

Глава 8

Луна скользнула меж кроны деревьев и нырнула за большой викторианский дом на углу. Дьябло Роад была пустынна, и мои шаги гулко прозвучали по тротуару.

Когда говорила Аарону, что мне нужно время подумать, он попытался рассказать мне, какая жуткая у него работа снова, но я попросила его остановиться. В конце концов, он кивнул и сказал, что понимает. Не говоря ни слова, он поднялся и пошел в сторону Моста Прыгунов, оставив меня более одинокой, чем когда-либо в моей жизни.

Я была почти дома, но не чувствовала себя менее одинокой. Я не хотела пялиться на разбитый потолок над моей кроватью. Абсолютно пустая трата времени на это заставляла мое тело болеть.

Не хотела видеть занавески на стенах так