МагАкадемия. Истинная последнего дракона - Оксана Недельская

Из-под косматых бровей блеснул о-очень неприветливый взгляд, но интонации остались чрезвычайно любезными:

– Как скажете, Ваше Высочество, как скажете. Ежели прикажете потратить на неё полновесную меру ценнейшей вытяжки, будем тратить.

Лекарь вновь полез в глубокий карман и вытащил малюсенький пузырёк затейливой формы, в котором светилась-переливалась сиренево-фиолетовая субстанция. Даже сквозь закрытую хрустальную пробку я ощутила бесподобный пряно-свежий аромат.

– Зачем её целить? – бурчал старик на грани слышимости, неровными мазками нанося субстанцию на повязку, от чего вся нога ниже колена начала светиться и переливаться, словно ёлочная гирлянда, – Сама, небось, как никак исцелилась бы.

Жаль, что Шиман стоял далеко и не слышал причитаний эльфа, которые продолжали изливаться словесным по… Хм… Потоком.

– Портал прихватил? – спросил принц спустя пару минут.

– Разумеется, Ваше Высочество, всегда про запас два-три держу. Но неужто и портал станем тратить? – старик всплеснул свободной, тонкой, как веточка, рукой, – Пришлю кого-нить из первокурсников, дотащат, поди.

Мне уже было всё равно – удивительная магическая вытяжка, похоже, не только снимала боль и лечила, но и вводила в состояние эйфории. Поэтому я с блаженной улыбкой смотрела на принца, которому слова лекаря совсем не понравились. И моя улыбка, кстати, тоже.

– Аарон тин Барвэль, что-то раньше я не замечал за тобой склонности к бережливости, граничащей со скупостью. Ты закончил?

– Да, Ваше Высочество, – засуетился старик, уловив в голосе сына Владыки ледяные нотки, – Могу открывать портал?

– Открывай. И будь любезен лечить Мантису ди Бэйл, как положено по уставу Академии. Без личностного отношения и привязки к преступнику отцу.

– Да, Ваше Высочество. Разумеется, Ваше Высочество. С вытяжкой Фортериуса-то она уж завтра на ноги встанет, будьте уверены.

Лекарь, грациозно кланяясь – и как ему это удавалось из сидячего положения, ума не приложу! – вытащил какой-то блестящий предмет и взял меня за руку.

Портал перенёс нас в пустую комнату.

Её высокий потолок был расписан ровными рядами одинаковых кружочков с золотыми символами внутри каждого. Каменный мозаичный пол блестел первозданной чистотой, а над изголовьем единственной широченной кровати висел металлический шар величиной со средний глобус.

В этой кровати я и оказалась.

– Я пообещал Его Высочеству, что вылечу вас, Мантиса ди Бэйл, и я сдержу слово. Собственно, более вам ничего не нужно – магическая вытяжка из редчайших пород, сокрытых в глубинах Лорийской пещеры, сделает своё дело. Но не надейтесь на моё к вам уважение.

В отсутствии принца лекарь выглядел и говорил совсем иначе – этакий важный пожилой аристократ, преисполненный достоинства и уверенности в себе. Сейчас он стоял во весь рост, спина ровная, нос крючком, а слишком светлые глаза мечут молнии праведного гнева. Мантия, расшитая по подолу непонятными письменами, очень ему шла и придавала образу солидности.

Я слушала старика эльфа и украдкой рассматривала просторное помещение. На больничную палату не похоже. Общежитская каморка, в которой мы квартируем с Иви, чу-уточку меньше – приблизительно раз в двадцать. А, может, и в пятьдесят.

– А что это за комната, достопочтенный Аарон тин Барвэль?

– Не стройте из себя дурочку, ди Бэйл, – седые брови строго сошлись на переносице, – Помнится, на втором курсе вы не раз навещали Римистаса эль Тариола, который проиграл в магическом поединке Его Высочеству Шиману. Римистас провёл в лекарских покоях для высшей знати без малого семь дней.

Лекарские покои, значит. Ясненько.

– Я чем-то обидела вас, достопочтенный Аарон тин Барвэль? – тему внезапной амнезии, пожалуй, опустим, как и то, что меня соизволили поселить в палату, предназначенную для представителей высшего сословия, – От души прошу прощения.

Я закончила устраиваться под пушистым одеялом и старательно распределила по кровати многочисленные подушки, создав тёплое уютное гнёздышко. Глупая улыбка так и висела на моих губах, точно приклеенная, но эйфория постепенно выветривалась, а вместе с ней улетучивалось и неоправданно хорошее настроение. Кроме того, страшно захотелось спать, глаза закрывались сами собой, и я не стала сопротивляться.

– От души… От какой души?

Запоздалые слова эльфа, услышанные сквозь надвигающийся сон, показались подозрительными. И важными. Хотелось спросить, что он имеет в виду, но непослушное сознание очень не вовремя отчалило в царство Морфея.

Улица. Узкая средневековая улица.

Каменные дома, каменный тротуар. И пусто.

Я иду по пустой улице, кутаясь в потрёпанный дорожный плащ. Порывы холодного ветра ныряют за воротник, шелестят в полах плаща, норовя украсть остатки тепла. Но я не поддаюсь – держу завязки скрюченными от холода пальцами.

В одном из домов замечаю тусклый свет и с робкой надеждой ныряю в приоткрытую дверь. Свет – значит, тепло.

Дом оказывается подпольным храмом.

Всюду горят свечи. Хочется прижаться к дрожащему пламени одной из них, чтобы хоть чуточку согреться…

Небольшой зал сплошь заполнен людьми, они слаженно поют на разные голоса, как профессиональный вышколенный хор. Лица скрыты под глубокими капюшонами.

В середине плотной толпы пусто – там очерчен идеально ровный круг, в центре которого прямо в воздухе висит люлька с младенцем.

Внезапно песнопение обрывается, и люди резко скидывают капюшоны…

Я хочу, но не могу разглядеть их лица – очертания двоятся, плывут, смешиваются друг с другом, как картинка в калейдоскопе.

Продолжаю вглядываться и в какой-то момент понимаю – это вовсе не люди! Человеческие обличия скрывают нечто совсем иное…

Замёрзшее тело пробирает ледяной холод, нервы звенят от напряжения, и в этот момент люлька с младенцем вздрагивает и начинает двигаться.

Все в предвкушении замирают.

В абсолютной тишине сотни горящих глаз алчно следят за люлькой, которая летит прямо мне в руки…

Хватаю её, лишь чудом не уронив.

Все в глубоком шоке. Включая меня.

Не-люди чего-то ждут. Но чего?

Младенец начинает хныкать, а толпа придвигается ко мне на шаг.

Ещё шаг.

И ещё.

Имя! Ребёнку нужно дать имя.

На ум лезут удивительные имена, которые я и выговорить-то не смогу!

Как же? Как назвать?

Младенец вдруг замолкает и в упор смотрит на меня подёрнутыми белёсой плёнкой глазами, а его руки начинают удлиняться. Стремительно, неестественно. Они… тянуться к моей шее!

Толпа делает ещё шаг.

Я почти теряю сознание от страха. Хочется бросить люльку вместе с чудовищем, которое в ней обосновалось, но я чётко осознаю, что делать этого нельзя – тогда мне точно не выжить.

Сдавленно выкрикиваю первое пришедшее на ум имя, которое тут же забываю, передаю монстра-ребёнка ближайшему не-человеку и под облегчённый вздох толпы бегу к двери.

Стучусь изо всех сил, барабаню, отбивая кулаки, но вместо того, чтобы открыться, дверь становится зеркалом.

Я кладу руку на появившееся из густого тумана отражение…